Статья С. Шешиной  (Напечатана в газете "Комсомольское племя" 20.10.1981).

Суть конфликта, возникшего между студентами факультета охотоведения и администрацией сельскохозяйст­венного института, на первый взгляд про­ста. Уезжали ребята летом кто на прак­тику, кто на каникулы - по согласова­нию с профкомом и студсоветом обще­жития (в котором охотоведы живут все 16 лет) были составлены списки его оби­тателей. То есть до начала учебного го­да определено, кто где будет жить, но прибыли осенью студенты в родную «аль­ма матер» - комнаты их заняты, при­каз ректора - охотоведы должны рас­селиться в трех домах студентов.

Ну расселили и расселили - беда ка­кая! Вон агрофак живет же многие лета в разных общежитиях и ничего, не жа­луется. Правда, расселение охотоведов произошло уж очень скоропалительно, в их отсутствие и с неизбежно вытекаю­щими из этой скоропалительности наклад­ками. Как-то у одного студента из комна­ты исчез магнитофон, у его соседей вскры­ты чемоданы и пропали деньги, с Трошкина требуют сдать невиданное им одея­ло...

Перед отъездом на практику вещи всех курсов, кроме третьего, не принимали в камеры хранения ни одного из общежи­тий. Помаявшись с узлами и чемоданами несколько дней, ребята заперли их в сво­ей определенной на будущий год комна­те. Приехали - замок взломан, вещи раз­бросаны... и т. д. и т. п.

Теперь неразбериху с переездом сва­ливают на «безголового коменданта» (кстати, уже уволенного), но как день ясно, что всего этого сумбура могло и не быть, если бы приказ о расселении появился весной, был согласован со студсоветами общежитий и вся подготови­тельная работа проведена  заранее.

Студенты бурно реагировали на слу­чившееся. Ночь приезда прошла в собра­ниях и спорах - сидели на чемоданах вместе, в одних комнатах - выселенные из общежития охотоведы и новые жиль­цы - студенты ветеринарного. Для них перемена места жительства также ока­залась неожиданностью, притом неприят­ной. У ветфака свои проблемы, они рабо­тают с животными, кровь, грязь... А в об­щежитии № 1 нет даже душа, не говоря уж о других необходимых подсобных по­мещениях.

Обсудив положение, ребята решили просить администрацию изменить при­каз или хотя бы объяснить его. Толпой не будешь ходить по кабинетам - назва­ли выборных, образовав так называемый «оргкомитет».

Оргкомитет в объявлении, которое по­явилось в вестибюле института, извещал заинтересованную публику о собрании и в вежливой форме приглашал посетить его администрацию института. Та это приглашение расценила как вызов, и че­рез полчаса объявление исчезло, что, за­метим, не помешало студентам в назна­ченный день и час собраться у дверей актового зала, ключи от которого с вах­ты таинственно исчезли.

Всего этого детектива - собрания, объ­явлений, исчезновений опять же могло бы не быть, если бы партком института, куда, подчеркиваем, обращались сту­денты, как-то отреагировал на случив­шееся, разобрался в ситуации, но этого, к сожалению, не произошло.

Администрация сочла ниже своего до­стоинства беседовать с «оргкомитетом», а комсомольский секретарь охотоведов выразился еще определеннее:

- Делайте, что хотите, только не че­рез комсомол.

И на собрание не явился, дабы не скомпрометировать себя. Между тем ав­торитет организации утверждается у ря­довых ее членов именно в конфликтных ситуациях. К сожалению, комсомольский секретарь охотоведов показал себя в этом случае не в лучшем виде.

Так конфликт перешагнул рамки инсти­тута: студенты вынуждены были обра­титься в юридическую консультацию, ре­дакцию нашей газеты... Собрание состо­ялось. Правда, на него не были допуще­ны студенты ветфака - они так и про­стояли в течение нескольких часов за дверями зала.

И речь на собрании у охотоведов со злополучного переселения быстро-быст­ро перекинулась на взаимоотношения этого факультета с администрацией, от­ношения, которые давно уже «оставля­ют желать лучшего», поэтому обратимся к предыстории конфликта.

Факультет охотоведения считается пре­стижным в сельскохозяйственном инсти­туте: здесь традиционно высокий вступи­тельный конкурс и традиционно высокий балл успеваемости в учебном году. Охо­товеды известны в области да и в стра­не дружиной Волошина, которая сущест­вует уже более десяти лет и на счету которой тяжелая и опасная борьба с бра­коньерством - сотни воскресных рей­дов, сотни задержанных нарушителей.

Все бы хорошо, но как обитатели об­щежития охотоведы не очень-то удобны. Их овладение  профессией связано с выездами в лес. И как общественных инс­пекторов, и как просто охотников. А это лыжи, ружья, охотничье снаряжение, грязь да еще и собаки...

В этом смысле с охотоведами у инсти­тута идет многолетняя тяжба, и собак по­степенно-таки у них извели. Законы хра­нения охотничьего оружия теперь суро­вы - студент, конечно же, не в состоя­нии завести у себя в комнате многопудо­вый сейф, перейти на частную квартиру тоже не каждому по средствам. Вот поче­му всеми правдами и неправдами охото­веды многие годы содержат боеприпасы у себя в комнатах, что строжайше за­прещено.

Охотоведовы лыжи вообще хранить не­где. Нет для этого специального поме­щения, в комнатах держать их также запрещено. Десять лет сражаются охо­товеды за элементарную, казалось бы, вещь? Так неужели нельзя посмотреть на это их требование непредвзято: расце­нить его не как прихоть, а как профес­сиональную необходимость. В конце концов у ребят есть руки, при должной организации могли бы построить или оборудовать помещение самостоятельно. А пока получается, что организация дру­жинных рейдов и просто выезды на охо­ту с каждым годом наталкиваются на все большие   неудобства и трудности.

Конечно, для создания идеального по­рядка в общежитии лучше было бы не иметь здесь ни лыж, ни болотных сапог, ни ружей, ни полуночных этих выездов, ни дружины, ни охотоведов как тако­вых вообще - уж очень много беспо­койства они причиняют. Но охотовед без охоты себя, к сожалению, не представ­ляет, поэтому со всеми его атрибутами приходится считаться, тем более, что охотовед строптив, он отстаивает свои права и, не надеясь теперь уже на ре­шение проблемы в стенах института, пи­шет письма в Москву и далее.

Инцидент с незаконным хранением ору­жия - пишет. Непорядок в стройотряде учебного хозяйства - пишет. Не дали со­брание собрать - опять пишет. Пишет к прокурору, пишет в Москву, в Минвуз, пишет в редакции газет. Пресловутый «сор из избы» выносится и рассеивается по миру. Ну какой институтской админи­страции это, скажите, приятно?! Позиция же ее такова: «Пришел учиться -учись. Не нравятся порядки на факультете и в общежитии - иди, путь свободен». Мысль эта очень четко прозвучала и на послед­нем собрании. Дескать, нормальные сту­денты учатся, а вот «зачинщики» все пишут - то письма, то объявления. Но мы их терпим и не принимаем против них меры.

А так ли уж это верно: «пришел учить­ся - учись»? В конечном счете, учеба не самоцель, в институте идет не только под­готовка специалиста, но формирование гражданина. И если отличник учебы, мо­лодой специалист при первой же слож­ной ситуации, требующей мужества, па­сует, надо ли благодарить институт?.. А ситуаций таких будет у будущих рай­онных охотоведов хоть отбавляй. Иметь свое мнение и отстаивать его - это для сегодняшнего студента не так уж и ма­ло.

Вот один из «ходоков» - Владимир Сырчиков. Он второкурсник, прекрасно учится. Член штаба дружины им. Волоши­на Другой - Анатолий Краев, третье­курсник. Тоже хорошо учится и член штаба  дружины имени Волошина. Михаила Шумова ребята характеризуют как прекрасного товарища. Маргарита Нефе­дова - член комсомольского бюро фа­культета...

Волею судеб случилось так, что сегод­няшние «неформальные лидеры» факуль­тета собрались в дружине Волошина - они справедливо пользуются доверием сокурсников, ибо добровольно взвалили на себя тяжкий груз ответственности за состояние дел в сегодняшнем охотничь­ем хозяйстве области, за охрану приро­ды.

Здесь собрались отличные ребята, об­ладающие высокой степенью граждан­ского самосознания. Пришли они в ин­ститут не только, чтобы «тихо учиться» и не смотреть «дальше собственного но­са». Их неудовлетворенность сегодняш­ним состоянием дел на факультете бла­готворна... Их энергия может и должна быть направлена на исправление недос­татков.

Ореол факультета охотоведения - ин­ститутской «элиты» - в последние годы несколько потускнел. Прогремело в обла­сти несколько дел о браконьерстве сту­дентов, не обошлось без драк в общежи­тии.

Ослабла и работа дружины имени Воло­шина - снизилось число ее участников, количество рейдов, отходят от дел стар­шекурсники. И хоть формально у дружи­ны есть куратор, состояние дел в ней, в сущности, было пущено на самотек. Но­вичкам приходится постигать премудро­сти борьбы с браконьерством на собст­венном тяжелом опыте без уверенной ру­ки преподавателей и даже студентов-старшекурсников. У всего этого есть свои непростые причины, и о них с горечью и тревогой говорили волошинцы на своем последнем собрании весной нынешнего года.

Но надо быть слепым, чтобы не заме­тить, что кризис уже позади, что на фа­культете есть здоровое ядро, способное исправить положение дел. «Возродить традиции факультета. Доказать, что на­ша дружина была и остается самой бое­вой в стране» - так было записано в протоколе  собрания  волошинцев.

Студсовет общежития № 1 проявил се­бя как действенный орган студенческого самоуправления. Двадцать его заседаний в прошлом учебном году дали толчок пробуждению активности. Именно студ­совет осудил драчунов и грязнуль и хо­датайствовал об их выселении из обще­жития. Именно под его руководством ребятами была полностью отремонтиро­вана камера хранения, отлично оборудо­вана фотолаборатория, так необходимая охотоведам, и создан штаб дружины в красном уголке.

То есть и жизнь в общежитии, и рабо­та дружины начали налаживаться. И в этот самый момент, когда студентов ну­жно было дружеской и требовательной рукой поддержать, началась у охотове­дов «полоса препятствий». За прошлые грехи их лишают права поездки на меж­вузовские семинары. Был наложен за­прет на операцию «Заповедники» - все­союзный десант дружин по охране при­роды.

В этой операции волошинцы несколь­ко лет принимали самое активное учас­тие и получали хорошие результаты и отзывы. Помимо всего прочего, она бы­ла отличной выучкой для охотоведов, ведь получить наглядное представление о жизни заповедников, о научной рабо­те в них и оказать посильную помощь их сотрудникам удается далеко не каж­дому. Вот почему запрет на выезд в за­поведники бьет в первую очередь по профессиональной  подготовке студентов.

И, наконец, последняя административ­ная мера - расселение формирующе­гося коллектива (охотоведческий факуль­тет невелик) по разным общежитиям также вызывает всякого рода сомнения. Хоть на собрании представители декана­та и пытались объяснить ее как велико­душный акт улучшения бытовых условий, в это «удрученный жизненным опы­том» охотовед не поверил.

Строптивый факультет, засыпающий письмами разные инстанции (святое, впрочем, право всякого гражданина), просто решили проучить, выбрав для этого, к сожалению, отнюдь не лучшие средства.

Разобщить, дабы «не кучковались», не обсуждали сообща своих проблем, не писали злополучных писем, не «развра­щали» новичков-первокурсников, чтоб воцарились, наконец, на факультете ти­шина и благолепие.

Разобщение - это еще один удар и по дружине имени Волошина. Все мы знаем о жесткой пропускной системе, которая действует в домах студентов. Собрать дружину в ранний рейд из трех общежитий, обсудить итоги, выпустить «молнии» и фотогазеты по его резуль­татам (которые стали здесь вновь в по­следнее время хорошей традицией) бу­дет много сложней, если вообще возмо­жно. Я уже не говорю о хранении ору­жия, снаряжения, лыж. К тому же стар­шие курсы профессионально влияют на новичков - это и рассказы об охотах, о рейдах, о лесных встречах и наблюде­ниях. Та особая, неповторимая атмосфе­ра факультета, о которой с таким чувст­вом говорили на собрании, безусловно, будет нарушена.

Право администрации налагать взыска­ния никто не оспаривает, в конце концов именно она в первую очередь отвечает за состояние дел на факультете и в ин­ституте в целом. Но на последнем соб­рании факультета совсем не случайно с такой обидой и страстью звучали слова: «Это ведь и наш институт! Мы тоже от­вечаем за дела в  нем, болеем за них».

Так нельзя ли объединить усилия «бо­лельщиков», найти администрации инсти­тута и органам студенческого самоуправ­ления общий язык. Это должна быть крепкая, настоящая связь, основанная на взаимном уважении, которая позволит действовать вместе, в общих интересах. А интересы эти у администрации инсти­тута и студентов, надо полагать, одни, не так ли?

Вернуться назад