Статья С.И. Сушкова  (Напечатана в книге "Живая память: о Сергее Маракове" г.Киров, 2013., составитель Н.И. Перминова). Впервые напечатана в газете “Алеутская звезда” № 46, 1999 г.

1952 год на Командорах выдался на редкость благоприятным. И теплоход «Глеб Успенский» из Владивостока прибыл на остров немного раньше обычного, в первой половине сентября. Пароход после загрузки на острове Беринга с группой грузчиков из Никольского и пассажирами из Владивостока, а также кавасаки (катер для перевозки грузов) прибыли на остров Медный.

В те времена прибытие парохода-снабженца являлось большим событием. В выгрузке участвовало практически всё трудоспособное население, включая женщин и детей старшего возраста. Вместе с пассажирами, а это в основном были люди, вербованные для работы в зверосовхозе, прибыли по направлению два специалиста биолога-охотоведа, выпускника Московского пушно-мехового института Данилов Олег Николаевич и Мараков Сергей Владимирович. Сразу же сойдя на берег, они вместе с прибывшими и местным населением активно включились в работу – таскали мешки, ящики и прочее. Разумеется, никакой механизации в те годы не было, весь груз перетаскивался вручную. Уголь и тот переносился в мешках.

Своей контактностью, любознательностью ко всему, простой человеческой добротой Сергей Мараков сразу снискал уважение и авторитет, особенно среди местных жителей. У него быстро появились друзья и единомышленники. Особенно восхищалась его простотой и душевностью, его неприхотливостью Валерия Ивановна Добрынина, у которой они столовались первое время. Столовой на острове Медном не было.

Сразу после выгрузки молодой специалист начал знакомство с островом. Его первым проводником по сложным местам, непропускам, крутым сопкам Медного, подчас в непогоду с густыми туманами, был замечательный следопыт и охотник – алеут Сергей Сергеевич Григорьев. И, конечно же, его главным объектом были лежбища морских котиков и сивучей. «Впервые я видел этих зверей, но впечатление от этого загадочного, шумного, сложного, дикого мира осталось на всю жизнь», - написал Сергей Владимирович впоследствии.

Началась его активная работа, он проводил большую часть времени в сложных опасных местах острова в любое время года. Везде, где бы он ни находился, с ним всегда были блокнот и несколько фотоаппаратов. Промысловики (Александр Моисеевич Аксёнов, Александр Степанович Ладыгин, Евдоким Яковлевич Яковлев и другие местные жители), которым пришлось работать вместе с ним, быть его проводниками, восхищались его трудолюбием, любознательностью и отчаянностью. Они часто переживали за него, когда он задерживался с возвращением.

Начиная свою трудовую и научную деятельность на острове Медном, Мараков часто советовался со старожилами, опытными промысловиками, Ладыгиным Степаном Ксенофонтьевичем, Паньковым Александром Феоктистовичем, которого особенно уважал, ведь этот человек к тому же был участником событий двадцатых годов в городе Владивостоке, служил на историческом пограничном судне «Адмирал Завойко» (ныне «Красный вымпел», стоящий в качестве музея у причала г. Владивостока). С этого судна начался Краснознамённый Тихоокеанский флот, его имя тесно связано с борьбой за установление Советской власти на Дальнем Востоке.

Сергей Мараков, живя в посёлке, всегда принимал активное участие во всех мероприятиях, был активным участником художественной самодеятельности.

Мы подружились с ним сразу, почти с первой встречи. Он был желанным гостем в нашей семье. Наша дружба ещё более укрепилась, когда он стал моим постоянным клиентом. В те годы я работал начальником Преображенского отделения связи и начальником радиостанции. Практически  вся информация, связь с Большой землёй проходила через мои руки. Почта ходила очень редко, подчас случайными судами, пограничными кораблями, телефонной связи не было. Все телеграммы приходилось принимать и передавать по телеграфу ключом. Письма и газеты часто задерживались до начала весенней навигации. С прибытием Сергея моя работа активизировалась. Он часто связывался с материком, родными и близкими, научными учреждениями, учёными. Естественно, от этого зависело выполнение плана отделения связи по доходам, хоть и небольшого. А письма он приносил для отправки на материк в таком количестве, которое намного превышало все почтовые отправления, и получал такую же почту. Правда, ждать её приходилось долго.

Будучи страстным фотографом, он заказывал очень много фотоматериалов через «Союзпосылторг» из г. Новосибирска. Его фотографии очень привлекали внимание жителей села. Многим командорцам он смог привить любовь к этому искусству, они стали его учениками в этом деле, и небезрезультатно: неплохими фотографами стали Василий Паньков, Пётр Буланников, Михаил Шевелёв.

Комната Сергея изобиловала редкими фотографиями таких красивых мест острова, о которых многие островитяне, в том числе и я, не имели представления. Всё это ещё более сближало его с местными жителями. Многие его фотографии позже печатались в центральных журналах нашей страны и за рубежом. Он мог часами рассказывать о достопримечательностях и животном мире нашего острова. Его частыми гостями были старожилы острова В. И. Добрынина, А. М. Панькова, супруги Волокитины, А. М. Аксёнов.

В 1955 году Сергей Владимирович переезжает на остров Беринга, в село Никольское, и продолжает свою научную работу по изучению каланов в неволе, для чего в районе Орлова Камня была организована лаборатория и вольер для содержания этих животных. Вместе с ним там работала лаборанткой Анна Моисеевна Венюкова (Аксёнова). Уж так получилось, что в связи с избранием меня на выборную должность осенью этого же года мне с семьёй тоже пришлось переехать в районный центр. Наши дружеские связи с ним не прерывались. Приехала Раиса Николаевна – будущая жена Сергея Владимировича, и была скромная свадьба Мараковых. На Командорах у них родились две дочери, старшая Наталья Сергеевна приехала потом, окончив московский вуз, работать учителем в нашу школу, здесь же родились двое внуков Сергея Владимировича.

Почти десять лет пробыл он непосредственно на Командорах. Не щадил ни времени, ни сил на полевые работы, на изучение своих подопечных, круг которых расширялся. В начале шестидесятых появляются его научные публикации. После Командор он уехал работать во Всесоюзный научный институт города Кирова.

Итоги научной работы Сергея Владимировича по Командорам были весьма заметными. Они способствовали улучшению охраны природы на островах, бережному отношению к их природным ресурсам. И как итог – в районе создана природоохранная организация – заповедник, о чём так мечтал С. Мараков.

В 1964 году Сергей Владимирович успешно защитил кандидатскую диссертацию на тему «Млекопитающие и птицы Командорских островов (экология и хозяйственное использование )». Немало своих публикаций, непосредственно связанных с Командорами, Сергей Владимирович присылал мне, либо привозил сам, с обязательной дарственной подписью. Мне, родившемуся на острове Медном, где прошли мои детство и юность, книги Маракова открыли новый мир моей родины: его достопримечательности, разнообразие животного мира, расширили круг моих знаний родных мест. В своё время мы как-то односторонне воспринимали это. Его материалы популярны и сегодня, их читали многие мои земляки, родственники (даже живущие вне района). Ими пользуются мои дети и внуки, а сегодня уже и правнуки, интересуются, особенно фотографиями, задают много вопросов. Для меня это отрадно, ведь это настоящая память о человеке.

Промысловики, которые работали с Мараковым, не раз рассказывали, как он, выполняя свои научные исследования в сложнейших условиях острова, попадал в такие «переплёты», что представить себе трудно. Сам же он особо об этом не распространялся, говорил: «Такая работа». Однако об одном подобном случае он всё же рассказал в своей книге «Загадочный мир островов»: «…И вот я снова здесь, встали на якорь против лестницы в 380 ступенек. Подниматься с грузом нелегко. Но обычно никто не торопит. А наверху посёлок. Здесь и рабочие – промысловики, и учёные. Особую группу, уже ставшую постоянной, составляют туристы. Отличные удобства, свет, баня, маленькая столовая. И всё же я всегда с теплотой вспоминаю уютную землянку, с которой связано столько дорогого в те далёкие годы. На острове Медном бухта Большая, что напротив лестницы, нелёгкая для высадки. То и дело сюда заходят океанские валы и рушатся по обе стороны фарватера, который к тому же покрыт густыми слоями морской капусты. Бухта «славится» непредвиденными «купаниями». Пришлось и мне однажды всерьёз испытать её нрав. Было это давно, в 1960 году. Весь день мы с рыбинспектором Виталием Алексеевичем Осиповым плавали на морском буксире по имени «Бодрый» у берегов Медного. К вечеру решили высадиться в районе бухты. К берегу пошли на небольшой шлюпке. Я сидел на вёслах. Он рулил. Рюкзак с фотоаппаратами, телевиками, снятой плёнкой был за спиной, высокие резиновые сапоги подняты, чтобы можно было у берега сразу выскочить и вытащить шлюпку. Вдруг на середине пути, в 200 м от берега, подошла огромная волна, тот самый девятый вал, и в мгновение мы очутились в ледяной воде. Плыть в нашей амуниции было невозможно, и потому решили держаться за шлюпку. На беду туманом закрыло судно, и помощи ждать было неоткуда. На берегу тоже никого не было видно. Нас начало носить. Подошли новые валы, которые один за другим рушились на шлюпку. То и дело нас отрывало от неё. Чтобы совсем не закружило накатами, мы избрали способ, применяемый каланами или прибрежными утками-каменушками, - ныряли перед рушащейся стеной воды. В одно из таких ныряний я попытался освободиться от сковывающего движения рюкзака. Это удалось. Сколько времени продолжалось «купание», сказать трудно. Мы коченели, но ещё держались. И вдруг произошло неожиданное. С океана пошли одна за другой водяные горы. С ужасом мы ждали их приближения…

Но как это нередко бывает, помощь пришла неожиданно. Океан едва не утопил нас, однако он же нас и выкинул ближе к берегу на мелководье, откуда мы с трудом, поддерживая друг друга, добрались до галечного пляжа. Нашёлся и рюкзак. Ещё в тот момент, как мы в воде брели к берегу, он ткнулся мне в спину. Я схватил его, так с ним и выбрался. Рюкзак не утонул благодаря завязанному с обеих сторон брезентовому мешочку-рукаву для перезарядки фотоплёнки. Уцелели и положенные внутрь мешка фотоаппараты и плёнки. Многие из кадров, снятые в тот день и так неожиданно спасённые, потом не раз были опубликованы в различных изданиях. А на следующий день я отправился своим маршрутом по каланьим и тюленьим местам на север острова. Впоследствии судьба ко мне была милостивей, и я уже больше не принимал медновских «ванн». И в этот раз всё кончилось благополучно…»

И всё же судьба нас с Сергеем в одном не пощадила. В один год ушли из жизни наши жёны: его – Раиса Николаевна, моя – Ксения Михайловна. То был 1974 год. Тяжёлый для наших семей год. Но и после этого Командоры все годы оставались для Маракова главным местом на земле. Рвался сюда из последних сил, даже тогда, когда тяжёлая болезнь, подтачивавшая его могучий организм, вроде бы не оставляла надежд на поездку. Но он всё же выбирался на пленившие его острова. Последний раз он посетил Командоры в 1983 году.

Рано, в расцвете своих творческих сил ушёл из жизни этот талантливый учёный. Ему не удалось полностью осуществить свои научные планы, и главные идеи его остались нереализованными. В 1986 году его не стало. На островах работают его ученики, его дочь, зять и внуки, каждое лето приезжают молодые учёные, также посвятившие себя Командорам. Так пусть же они продолжают его начинания.                    

Вернуться назад