С.А. Корытин - "Съёму мало"
Пытаясь обратить внимание института на неблагополучие с подбором молодого научного пополнения, я в 1973 г. поместил по этому поводу заметку в стенгазете. Несмотря на предельную осторожность выражений, заметка вызвала бурную реакцию, особенно молодежи. Возникли стихийные обсуждения, и не только в курилках. Бывший тогда парторгом, Н. Н. Граков опубликовал в следующем номере стенгазеты статью, в которой дал мне достойную отповедь. Но вот, по прошествии четверти века, вижу, что все-таки я был прав: очень много людей отсеялось и маловато сумевших преодолеть средний уровень.
Можно утешать себя тем, что подобное положение с подготовкой научной смены было характерно не только для ВНИИОЗа, но и почти для всех научных и учебных заведений страны, за исключением, может быть, нескольких столичных вузов, да закрытых военных институтов, где засилье троечников сулило отставание в гонке вооружений. Нередко в аспирантуре оставлялись не студенты, проявлявшие склонность к науке, а те, кто упражнял свое горло на трибунах партийных и профсоюзных собраний, и даже отличавшиеся на физкультурном поприще. Причем в подборе аспирантов голос научного шефа не всегда был решающим.
Помню, как Б. А. Кузнецов в 1953 г. на ученом совете МПМИ возмущался таким установившимся порядком. С присущей ему эмоциональностью он говорил: «Доколе под профессора-наседку будут подкладывать чужие яйца?! Мне привели аспирантом Сидорова, а я его за все 5 лет ни разу на кафедре не видел! Сидоров все годы возглавлял комитет комсомола, но причем тут я и наука?!» Профессора сердились, а Система работала. При оценке научного сотрудника во ВНИИОЗе также принимали во внимание его активность на профсоюзном и партийном поприще, забывая, что главное в ученом его научный потенциал и научная отдача. Англичане говорят: «Хорошая лошадь не может быть плохой масти».
Наблюдая судьбу не одного десятка знакомых мне аспирантов, могу сказать, что те из них, что попали в науку не по интересу к ней, а по другим обстоятельствам, обычно, получив кандидатскую степень, уходили на административную работу. Что бы там ни говорили, главное в науке - способный к ней человек. Непросто выявить его на корню, вырастить, но без хорошей научной рассады научный огород больших урожаев давать не будет. «Съёму мало», — говорил о ряде институтских коллег Г. Н. Бурдуков, бесподобно подражавший крестьянскому говору.