С.А. Корытин - "Карл Касаткин и Фридрих Краев"
Дружина для борьбы с браконьерами, возникшая в КСХИ, давала выход страсти к приключениям и романтике студентов-охотоведов. Недавние мальчишки устраивали засады, выслеживали своих жертв, дрались с матерыми мужиками, рубили их сети, отбирали ружья, составляли акты. Одного из этих лихих парнишек, Витю Волошина, убили в 1971 году, и дружину назвали его именем. Студент-дружинник Николай Краев задумался над корнями, питавшими браконьерство, и стал изучать его. Продолжал начатое дело и во ВНИИОЗе, куда пришел после студенчества. Оказалось, что 99% дичи добывается в большинстве районов Кировской области незаконно! Но, может быть, это местное явление? Недаром говорят: «В Вятке свои порядки». Однако, нет! Дальнейшие исследования показывали: подпольная охота процветает всюду. А статистика благополучная: «В Вятке - все в порядке», - подобным образом отчитывались и в других областях гигантской страны.
Нестыковка официальной картины состояния охотничьего хозяйства СССР с реально существующей волновала и Юрия Ивановича Касаткина, пришедшего во ВНИИОЗ раньше. В чем причина неудач? Большинство провинциальных интеллигентов считало, что перекосы нашей жизни и беды советской власти проистекают от забвения идей Ленина, лобасто-лысая голова которого думала правильно, а Сталин и его сторонники исказили мудрые заветы. Касаткин принялся за первоисточники - изучение марксистских, в том числе и плехановских трудов. Обнаружив у Маркса тезис, что «охота - есть отрасль материального производства», он начал раскручивать эту мысль, доказывая, что забвение ее и служит главной причиной наших бед в охотничьем хозяйстве.
У него нашлось несколько молодых сторонников. Первым из них был Николай Краев. Кто-то назвал их Карл Касаткин и Фридрих Краев. Черные глаза Юрия Ивановича Касаткина обладали гипнотической силой, он был прирожденным проповедником: его речи будоражили умы кучковавшейся вокруг него молодежи ВНИИОЗа и студентов КСХИ. Смута нарастала. За огрехи в запущенной основной работе мнэса Касаткина стали шпынять в лаборатории биотехнии, где он числился. Учиняемые прищемления он котировал как гонения за идею.