С.А. Корытин - Чекист и редиска
Отбор людей в науке шел не только по деловым качествам, но и по классовым, политическим признакам. До 1937 года ученые степени присуждались без защиты. Для этого, кроме ходатайств научных учреждений и отзывов видных ученых, требовалась подробная автобиография «с исчерпывающими ответами» на длиннейший перечень вопросов, касавшихся прошлого претендента, его близких и дальних родственников. «Чистота биографии» была важным критерием приема на работу в научное учреждение. Доцент Ф. В. Фролов, поступая к нам в институт в 1947 году, писал в заявлении: «В других партиях никогда не состоял. Из ВКП(б) не выбывал, партийным и административным взысканиям никогда никем не подвергался. Никогда ни с какими оппозициями в нашей партии связан не был. Ни сам я, ни мои близкие родственники избирательных прав не лишены и не лишались, в белых армиях не служили и на территориях белых или оккупированных немцами не были, репрессиям не подвергались, никого из родственников за границей не было». Вот какой преданный коммунистам мужик!
Изъяны в биографии служили поводом для дискриминации, хватанию за фалды. Заведующий Восточно-Сибирским отделением И. А. Шергин писал директору нашего института Н. М. Овчинникову в марте 1952 года: «На днях наградные листы на т. Копылова и Тимофеева вернули обратно. При этом сказали, что не пройдут по причинам: Копылов - сын священника и в 1919 году был призван в армию Колчака; Тимофеев - сын дворянина, к тому же его родной брат до войны работал в Германии. В Иркутске их дела не подпишут». Зав. отделом кадров Института старый чекист В. А. Соколов любил повторять шутку: «Он, как редиска: снаружи красный, а внутри белый...».
В первые годы Советской власти доносительство было открытым. Некто А. Усов в статье «Охотник и рыбак на классовых позициях», напечатанной в третьем номере журнала «Охотник и рыбак Сибири» за 1939 год, писал: «Материалы шлите на имя центральной комиссии по чистке Всекохотсоюза (Москва, Никольская улица, Ветошкин переулок, д. 4/5). Давайте общими усилиями очистим наш руководящий центр...». Позже открытое доносительство подкреплялось тайной слежкой с использованием секретных сотрудников, кратко именовавшихся «сексотами». По прикидкам Солженицына, сексотом был чуть ли не каждый пятый в нашей стране. Много лет работавшая рядом со мной трудолюбивая лаборантка после увольнения трудилась в спецотделе военного завода и получила пенсию значительно выше моей, хотя я и получал зарплату профессора. Теперь слово «сексот» уже стало забываться. Внучка-шестиклассница как-то спросила меня: «Сексот - это человек, который занимается сексом?».