Подступаю­щая нищета сотрудников Института заста­вила до предела сокращать личные расхо­ды. Побоку пошел «Реферативный жур­нал», многие отказались даже от выписки профессионального журнала «Охота и охотничье хозяйство». Вороха новогодних поздравлений свелись к весточкам только самым близким людям. К междугороднему телефону прибегали лишь при кончинах ба­бушек и дедушек. Не стыдно стало прихо­дить на работу с заплатанными локтями. Изменилось содержимое наших тарелок. Еще раньше родилась частушка:

        Стали больше налегать на картошку, хлеб и макароны, «Я теперь скуднее стал в желаньях...», — как певал златокудрый Есе­нин. Сошли на нет гостевание и шумные застолья друзей. А тихую радость празднич­ного общения с родичами украшала, порою, не «Столичная», а самодельные горячители. Хозяйки изобретали свои рецепты: «Иргово-малиновая», «Рябино-смородиновая» и т. д. На водку завели талоны, которых не хвата­ло активным любителям выпить. Мои тало­ны забирал благодарный Артуша Шустов.

        В ожидании возможного голода обрати­ли взоры к земле. Обрели клочки вятского Нечерноземья Карпухины, Синицины и дру­гие семьи сотрудников, ранее сопротивлявшиеся огородному хомуту. Но не всем уда­валось заполучить кормилицу вблизи от города. В. Ф. Кувалдину, Е. А. Полякову и А. 3. Бердову пришлось загнездиться в по­лутора и более часах езды от Кирова. Дальнейшее повышение цен на билеты и бензин больно ударило по ним. Не испугав­шись крестьянского труда, В. А. Замахаев завел кур и три козы. Сам косил и сушил сено для них. Его супруга Нина Михайлов­на говорила: «Нас голыми руками капита­лизм не возьмет!». Б. Д. Злобин заимел двух коров и ездил доить их в «окнах» между лекциями.

        Имевшие стойкое отвращение к земле, взялись за дары природы. Н. Н. Соломин приладился приносить рыбу каждый день зимой и летом. Результативная рыбалка, охота и грибосборство стали поощряться даже ревнивыми женами. Дороговизна ле­карств усилила пресс на заросли шиповни­ка. Появившуюся брошюрку «Секреты зна­харей» рвали с руками. Вышедшие на пен­сию кандидаты, превозмогая годы и немо­щи, поступали на места лаборантов и вах­теров. «Собака хромает, пока не увидит тигра»- говорят армяне. Роль тигра выпол­няло пришедшее обнищание.

        Завзятые демократы похильнулись в своих убеждениях. Кто-то сочинил: «А жизнь хорошая такая, что вспомнишь Брежнева икая». Острили: «Сейчас идет перестройка, потом будет перестрелка, а потом - перекличка». Стали поговаривать о возможном приходе нового «Усатого горца». Любопытно, что материальные трудности лучше других переживали пожи­лые люди. После революции было столько перепадов жизни и лиха, что они притерпе­лись к ним. В послевоенные годы, каза­лось, что наступившее благополучие вре­менно, и снова грянут новые испытания. Паниковавшим из домашних я говорил: «Хуже, чем в войну, все равно не будет, а тогда выжили. Помереть от голода Запад не даст».

Вернуться назад