С.А. Корытин - Бацаем фундаментальную науку
В долгие годы пребывания Института под крышей заготовительных ведомств, они каленым железом искореняли в наших исследованиях всякую «теорию». От нас требовали быстрой «практической отдачи», что почти исключало стремление научного сотрудника копнуть поглубже, посмотреть пошире. Или обрекало его вести двойственную жизнь, разрываться на два фронта - кроме официальной программы исследований, иметь вторую для себя, для успокоения своей научной совести. Так, почти во все времена, работал я сам и хорошо знаю, как это непросто - быть одновременно «слугой двух господ». Вести подпольные экспериментальные исследования удавалось лишь при наличии хотя бы небольшого спаянного коллектива.
С переходом института в Сельхозакадемию жизнь полегчала. Академики понимали, что узкий практицизм в науке губителен и обрекает учёного на ремесленничество. Но, как всегда бывает в нашей бедной нескладной стране, жизнь мотнулась в другую сторону. В 1997 году где-то в самых верхах решили, что при сокращении излишне расплодившейся науки, бесчисленных институтов и лабораторий нужно оставлять у бюджетных сисек только тех, кто занимается «фундаментальной наукой». Где проходит четкая граница между ней и прикладной - никто толком не знал и, чтобы не оторваться от источника финансирования, стали прибегать к маскировке: придумывать изучаемым темам мудрёно-мутные названия, хотя содержание работ оставалось прежним натурально-сермяжным.
Дело доходило до смешного. Например, необходимо сделать обычное техническое задание на разработку железки - «гуманного капкана», а тему называют «Теоретические основы разработки технического задания...». Начинаешь говорить об этом анекдотическом несоответствии - члены ученого совета соглашаются, вздыхают и разводят руками: «Но что ж теперь делать, если требования такие». Это называлось «борьбой за выживание».