В.Г. Федосеев - Шатун
В конце октября мы с Григорием, моим проводником и товарищем прилетели на вертолете на речку Кошкину, проводить зимний учет охотничьей фауны по следам на снегу.
Первые дни были наполнены обычными хозяйственными работами. Напилили дров, подремонтировали избу, прибрались в ней и разложили всё по удобным местам.
На третий день, ранним утром, с груженой нартой, мы двинулись в сторону устья Кошкиной. Шли по геофизическому профилю. Профиль - это прямая, как по линейке просека, шириной три метра, которая прокладывается для поисков месторождений нефти и газа.
Теперь мы тащили по нему нарту, груженную продуктами, печкой, палаткой. Палатку решили ставить на середине пути до избушки в устье Кошкиной, где будет базироваться Григорий. Так мы охватим учетом территорию намного больше, чем, если бы жили вместе.
Тащить тяжелую нарту - труд каторжный. Один из нас тянул её спереди за шлею с петлей, накинув её на одно или оба плеча, другой толкал сзади, упираясь в неё длинной лёгкой жердью. Часто менялись местами. Попытка приспособить наших кобелей в качестве дополнения к нашим усилиям, кончились провалом. Они путались в упряжи, в наших ногах и яростно дрались.
Хотя был лёгкий морозец, от нас пар валил. Хотелось пить и очень опасно в такой момент поддаться искушению и кинуть в рот кусочек снега. Последствия этого - жажда ещё более усилится и простуда обеспечена. Если нет возможности перетерпеть жажду, то лучше всего остановиться и вскипятить чай на костре, что мы и сделали. Не испытавший таёжных трудов горожанин не может оценить чудесный вкус настоящего чая, сваренного в закопчённом котелке на костре, с хвоинками и угольками, с веточкой малины или смородины, брошенной в котелок для аромата. Это настоящее блаженство - присесть у жаркого костра, повернуться к нему промокшей от пота спиной и отпивая небольшими глотками ароматный, обжигающий губы чай, наслаждаться отдыхом и белым лесным безмолвием.
Во второй половине дня пришли на место. К темноте поставили палатку, печь, соорудили нары, напилили дров и начали готовить ужин.
Ярко светила керосиновая лампа, булькал котелок на печке. В откинутый полог заглядывали собаки, как и мы ожидавшие ужин.
Как хрупок и уязвим нехитрый таёжный уют. Вот пронёсся порыв ветра, о тонкий брезент ударился, упавший с ветки снежный ком, заскрипело старое дерево, где-то треснул обломившийся сук. Сразу становиться тревожно и неуютно. Завтра я вернусь в избушку, а Григорий останется, и будет коротать ночи, защищённый лишь тонким брезентом палатки. Через несколько дней он уйдет дальше, в избу на устье Кошкиной.
Один за другим мелькали короткие осенние дни. Выходишь из избушки затемно и затемно возвращаешься. Сваришь корм собаке, похлёбку себе, поешь, отдохнёшь и снова за работу. Нужно заполнить дневник, заготовить на утро дров, зашить порванную о сучки одежду и лишь, потом, включив радиоприёмник, можно блаженно растянуться на нарах.
Через несколько дней такой жизни обычно приходиться прокалывать на брючном ремне новое отверстие, а недели через две под кожей не остаётся лишнего жира, организм привыкает к постоянным нагрузкам, появляется второе дыхание. Ноги становятся неутомимыми, дышится свободно и легко, голова проясняется, в ней появляются неожиданные мысли, которые записываешь поздним вечером в дневник.
В начале декабря, на рассвете, вышел из избушки за водой. Полынья на речке Кошкиной была в нескольких метрах от порога. Сразу обратил внимание на следы у полыньи и подумал – лось. Когда разглядел, то мигом оказался в избушке. Медведь - шатун. Оделся, зарядил карабин, выгнал из-под нар своего молодого кобеля Демку, и снова вышел из избушки. С собакой почувствовал себя уверенней, если медведь попытается напасть, Демка предупредит лаем. Осторожно, вглядываясь в подозрительные места, где бы мог затаиться зверь, обошел избушку, нашел входной и выходной след шатуна. Следы читались хорошо. Мороз ослаб, выпала небольшая пороша. Медведь пришел к избушке ночью, по моему следу, долго топтался в стороне, потом подошел к полынье, лежал некоторое время. Снова ходил и под утро ушел по лыжне в сторону палатки моего напарника, Григория.
С облегчением перевел дух, шатун ушел, но появилось беспокойство за жизнь товарища. Палатка - не избушка, не спасет от когтей голодного зверя. Нужно идти вслед за медведем, и как можно скорей. Быстро собрался, надел лыжи и пошел в сторону палатки, до которой было около двенадцати километров по профилю.
Демка бежал впереди по лыжне, и я был уверен, что встреча с шатуном не будет внезапной. Собака почувствует близость зверя и предупредит об опасности. Мой, годовалый кобель, еще не сталкивался с медведем. Думаю, что поэтому, он так спокойно бежал по его следу.
На середине пути, где пересекались, мой и Григория, учетные маршруты, раз в три - четыре дня, я оставлял для напарника немного продуктов: две-три банки сгущенного молока, тушенки, хлеба, крупы. Вешал в мешке, на сучек раскидистой ели, чтобы не погрызли мыши. Делалось это для экономии времени, чтобы товарищ не тратил день на поход за продуктами к моей избушке. Проходя по своему маршруту, он забирал продукты и продолжал работу по учету фауны.
С пригорка я увидел ель, истоптанный снег и валяющийся в стороне мешок. Демка деловито все обнюхивал, не проявляя беспокойства. Значит, медведя нет поблизости. С карабином наготове, скатился в ложбину ручья.
Мешок был изодран на лоскуты, рядом лежали банки из-под сгущенки и тушенки, они были, прокушены зубами, измяты и сплющены. Так косолапый выдавливал содержимое банок.
Здесь шатун провел немало времени, потому, что уходящий след не был присыпан порошей, которая прекратилась утром. Нас уже разделял, менее чем часовой промежуток времени.
Позвал Демку и мы снова двинулись по лыжне. Демка был спокоен, о чем он думал, я не представляю. Но в моей голове бушевал вихрь эмоций и мыслей. Я видел, как страшен труп человека, убитого и обглоданного медведем. Зрелище незабываемое.
У каждого из нас, в жизни наступает момент истины. В один из дней или часов или минут или даже секунд, обстоятельства складываются так, что все зависит от решения, принятого в этот миг. Человек вынужден делать выбор, которым он будет гордиться или раскаиваться всю последующую жизнь. Этот выбор изменяет его судьбу и судьбу окружающих людей. С этого момента человек познает истинную цену себе.
Я знал, что шатун, если почувствует преследование, сделает небольшую петлю и затаится сбоку от своего следа. Нападет он сзади, едва я пройду засаду. Один удар лапой и моя шея сломана. Единственная надежда была на Демку – предупредит вовремя.
Все мои чувства: слух, зрение, обоняние - работали на пределе возможностей. Я видел и слышал все, даже боковым зрением; шевельнувшуюся ветку, падающий с дерева комок снега, шорох лыж, звук своего дыхания. Ничего не проскальзывало мимо моего внимания. Сознание как бы раздвоилось. Внешне я был спокоен и готов ко всему, а внутренний голос подленько шептал – И зачем тебе все это нужно? Вернись в избушку!
До палатки осталось немного. Влево уходили лыжня и след медведя. Там, метрах в двухстах от профиля было небольшое болото, где Григорий сложил на лабаз мясо добытого лося. - Все, шатун там, от мяса никуда не уйдет – мелькнула мысль. Демка деловитой трусцой тоже свернул по следу. – Теперь только не промахнуться и чтобы гильзу в патроннике не заклинило – вертелось в голове.
Быстро снял лыжи и стал утаптывать снег. Со стороны болота услышал истерический лай Демки, наступила тишина. Я встал на колено и направил карабин вдоль лыжни и в следующий миг увидел между деревьями, по лыжне мелькает темным пятном Демка, а следом появился шатун. Помню, что удивился его длинным ногам, клокам шести на боках, и очень большой голове. Позднее понял почему, шатун был настолько истощен, что голова и ноги выглядели несоразмерными с туловищем.
- Лишь бы Демка не сбил меня с ног – подумал я, ловя шатуна на мушку, - тогда точно конец - Я слышал от бывалых медвежатников, что собаки, преследуемые медведем, пытаются залезть на хозяина и спастись таким необычным способом. На дерево, как делают некоторые охотники, они влезть, не способны.
Голова медведя то поднималась, то резко опускалась во время прыжков по глубокому снегу. Я выцелил среднюю точку. В этот миг Демка пролетел мимо, не задев меня, и на относительно чистом месте, метрах в пятнадцати вырос шатун. - Второй раз выстрелить не успею – понял я.
Зверь, увидев меня на миг замер, этого мгновения хватило, чтобы прицельно выстрелить в грудь. Медведь шумно выдохнул и сунулся головой в снег. Я передернул затвор и выстрелил еще раз, уже в голову. Заметил, как от удара пули она дернулась. Вздыбленная шерсть опала. – Готов – понял я.
Еще раз передернул затвор и, проваливаясь в снегу, подошел к шатуну. Достал, внезапно задрожавшими руками сигарету, закурил и только тогда понял, что все кончилось, я жив. Внутренний голос ликовал, - Молодец, я знал, что все так и будет! И чего боялся? - …