В.Г. Федосеев - С улыбкой
Есть у местных жителей любопытная байка про эти изгибы рек. Попытаюсь пересказать её вам.
Плыл старый остяк, местное прозвание селькупов, по своим делам на обласке по реке. Обласок - это небольшая, долбленая из тополя или осины лодка, весом 30-40 кг, её легко переносит на небольшие расстояния один человек. Дело к вечеру, выбрал старик красивый яр с сухостоем для костра. Яр. - высокий, обрывистый берег. Развёл костерок, заночевал. Утром попил чаю, покурил трубку, спустил обласок на воду и поплыл дальше. Проплыл немало, притомился, решил отдохнуть. Полез в карман за трубкой и табаком, а трубки нет. Вспомнил, что забыл на месте ночлега. Возвращаться далеко, погоревал, поругал свою худую голову, да делать нечего, надо плыть дальше. - Трубку сделаю на ночлеге - решил он.
К вечеру выбрал ярок, причалил, пошел собирать дрова на ночь. Прошёл немного и вышел на кострище, ещё не старое, думает - Кто-то вчера ночевал, однако жаль, что не встретимся, за день далеко уплывёт - Присел у кострища, смотрит - трубка лежит. Взял в руки и глазам не верит, трубка-то его потерянная. Пригляделся и узнал свой ночлег. Перемешались мысли в голове у старика, думает - Вроде не пьяный, а как так получилось, не пойму.- Долго сидел, курил трубку, думал. Понял, что река так напетляла, что приплыл он к своему прошлому ночлегу, только с другой стороны. Русла разделяет здесь перешеек в несколько десятков метров шириной. Бедный старик грёб целый день против течения, а можно было, потратив всего полчаса, перетащив обласок через перешеек, сэкономить день пути. - Однако трубку нашёл, и то хорошо -утешился старик.
Чтобы понять смысл этой байки, вообразите, что русло реки - это прямая линия, которая затем делает большую петлю, длиной в десяток и более километров, начало и конец петли почти соприкасаются, но в этой большой петле обычно бывает ещё одна или две петли поменьше. Таковы реки заболоченной Западно-Сибирской равнины.
Иногда, весной, в большую воду, река размывает такие перешейки и тогда длина её русла сокращается на многие километры, а старое русло становится старицей, излюбленным местом обитания ондатры, норки, бобра, уток.
Памятный мне случай произошёл в восьмидесятых годах, когда проводились изыскательские роботы в Заларинском и Зиминском районах Иркутской области. На преддипломную практику к нам приехали два студента-охотоведа из Иркутска. Поработали в поле, собрали хороший материал для дипломов. После выхода из тайги пошли в местную коммунальную баню. В бане все голые и все равны, как сказал один знаменитый писатель юморист. Но оказывается, он очень ошибался. Первый секретарь райкома КПСС имел странное увлечение. По выходным дням ходил в баню, но не это было странным, странным было то, что в голом виде он ловко провоцировал, незнакомых с ним людей, на мелкое хулиганство. Обычно его назойливые поучения вызывали соответствующую словесную реакцию – Иди - ка ты, на ...
И он тут же шёл, но только к телефону. Когда чистый душой и телом и уже обо всём забывший «хулиган» выходил в вестибюль, его встречал наряд милиции и вежливо уводил на 15 суток в КПЗ. Местные знали «первого» в лицо и поэтому всегда в кутузку попадали приезжие. Вот такая «баня с сюрпризом» была в районном центре.
Один из наших студентов-практикантов, словно глупый окунёк, попался на удочку «первого». Когда товарищ «хулигана» рассказал о случившемся, я сначала не поверил, подумал - Студенты шутят.- Но бывший при нашем разговоре сосед, местный житель, сказал, что редкий выходной обходится у «первого» без улова. Когда случается пролов, то всю неделю «первый» бывает в плохом настроении.
Река Гутара, один из притоков Бирюсы, типичная саянская горная река. Небольшие плеса перемежаются длинными перекатами с многочисленными камнями, иногда подводными, иногда виднеющимися над поверхностью. Обычны пороги и заломы из плавника на крутых поворотах, где вода с силой ударяется в скалы, перегораживающие ей путь. Плавание по таким рекам требует хорошего знания русла и сопряжено с большим риском, поэтому я охотно согласился на условия охотника.
На следующий день я уже шел вверх по Ундурхе. Запас продуктов на 10 дней состоял из сухарей, сахара, соли, нескольких банок тушенки, мешочка с крупой. Оружие-винтовка калибра 5,6 мм. Для ночлегов взял байковое одеяло и кусок пленки из полиэтилена. В дождь пленка, наброшенная на наклонные жерди, спасала от сырости, а в ясную погоду служила подстилкой и покрывалом.
Быстро пролетела неделя. Я ходил по тропам от одной орехопромысловой избушки к другой, проводил таксацию древостоя, определял урожайность на упавших кедрах. Работа спорилась, ночевал иногда в избушках, а чаще под кронами кедров, благо погода была ясная. По пути стрелял рябчиков, варил из них вкусные супы, пил чай, настоянный на лесных травах. Благодать. Немного беспокойства доставляла медведица с медвежонком. Их свежие следы часто встречались на тропах. Малинники густо росли по краям каменных россыпей, урожай ягод был хороший, корма медвежьей семье хватало. Чтобы случайно не встретиться с соседями я изредка постукивал батогом по сушинам, наступал на сучки и насвистывал песни.
На исходе договоренного срока, в полдень, вышел в устье Ундурхи и на каменистой косе, где почти не донимали крылатые кровососы, встретил еще двоих таежных бродяг. Это были фитопатолог (специалист по насекомым, вредителям леса) из Ленинграда и его проводник, пожарник-десантник из Нижнеудинска. Они были заброшены вертолетом две недели назад и работали в кедровниках, примыкающих к реке Гутара. После завершения работ должны были выйти на охотничью базу Нижняя Гутара и известить о себе по базовой радиостанции Нижнеудинск. Работу они закончили и на косе строили плот, чтобы сплавиться к охотничьей базе. Попили чаю, разговорились, обменялись впечатлениями по обследованным кедровникам. Плот был готов, и они предложили мне быть их спутником.
Я предупредил об опасностях плавания и в свою очередь предложил им заночевать и дождаться моего проводника с лодкой, который должен появиться завтра.
- Зачем ждать завтра, если через несколько часов уже будем в Нижней Гутаре - ответили они.
- Если боишься, то так и скажи.
Но я остался, выслушав несколько колкостей в свой адрес, типа: я не трус, но я боюсь и тому подобное.
На следующий день, к обеду, приплыл охотник.
- Появились вчера на базе двое парней на плоту?- спросил я.
- Сидят на заломе, шибко прыгали и руками махали, когда я проплывал мимо них - ответил он.
Километрах в десяти ниже река ударялась в отвесную, высокую скалу, перегораживавшую ей путь. Под скалой образовался небольшой залом, вот на нем и сидели горе - путешественники. Плот ушел под залом, благо еще они успели с него выпрыгнуть. Выбраться с залома они не могли. Путь преграждала скала, добраться до берега вплавь не рискнули, ниже залома начинался порог. Не затянет под залом, убьёт о камни порога. Положение «храбрецов» было безвыходное, они всю ночь просидели на мокрых бревнах, надеясь лишь на помощь моего проводника.
- Почему не снял их с залома?- удивился я.
- Опасно, лодку может затянуть под лесины и каюк всем тогда. Вот обратно с тобой поплывем и снимем, я подплыву к залому против течения, Буду держать лодку на одном месте, а ты будешь удерживать её шестом, чтоб не затянуло под лесины. К залому нельзя вплотную подплывать. Им придется прыгать в лодку - объяснил он.
Все так и сделали, радости потерпевших «плотокрушение» не было границ. Оба напоминали по цвету, баклажаны и дрожали крупной дрожью. Хотя солнце было уже высоко и грело по-летнему, но на заломе было сыро от водяной пыли, поднимавшейся от реки, которая с силой ударяла в плавник.
Сразу развели костер, пока спасенные сушились, вскипел чай. Когда обогрелись, рассказали о кошмарной ночи, проведенной на сырых бревнах, под водяными брызгами. Рюкзаки утонули вместе с плотом, едва сумели сами спастись.
Однажды мне пришлось побывать в одном замечательном провинциальном музее. В нем представлен быт уральских крестьян конца 19 века. Есть лавка. пожарное депо, мельница, небольшой храм.
В крестьянской избе было много предметов быта и среди них шикарная медвежья шкура, ниже висели две поняги , и сбоку стояла деревянная рогулька, похожая на подпорку для яблони в сезон богатого урожая.
Женщина-экскурсовод, поясняет – Перед вами шкура медведя, добытого крестьянами на берлоге, рогатиной . И указывает на деревянную рогульку. Продолжает: "Здесь же висят приспособления для ходьбы по глубокому снегу" - и указывает на поняги.
Поняга - довольно простое устройство, изобретенное для переноски груза. Это кедровая дощечка по размерам спины владельца или такого же размера плетёнка из прутьев ивы, черёмухи с лямками, как у рюкзака, с ремнями или верёвками для крепления груза. Станковый рюкзак-это потомок поняги. Поняга или, как в шутку называют её охотники – «коняга», зачастую единственная помощница промысловиков. Видимо переплетение ремней с дощечкой была воспринята за приспособление для ходьбы по снегу, Что-то типа канадских снегоступов.
Когда экскурсия завершилась, я рассказал экскурсоводу о том что рогатина это короткое копье с лезвием , похожим на большой нож, а поняги- приспособления для переноски груза.
Женщина недоверчиво меня выслушала и посоветовала рассказать об этом директору музея. С директором мне не довелось встретиться.
Наверное, до сих пор посетители музея дивятся чудесам старины глубокой, когда русские крестьяне давили медведей деревянными рогульками и ходили по снегу на понягах.