В том памятном году весна задержалась почти на месяц. Во второй половине апреля снег в лесах лежал почти нетронутым. Резкий северный ветер, точно в февральскую метель, напруженными порывами гнал поземку от одного до другого сугроба. В конце месяца ветер с юга принес почти летнее тепло. В несколько дней, буквально на глазах, растаяли залежи снега, выпавшие с неба более чем за полгода.

       В политехническом техникуме, где я учился на техника-механика, приближалась экзаменационная сессия. После дневных занятий до самой ночи студенческое племя упорно корпело, склонившись над математическими расчетами и мудреными чертежами курсовых проектов.

       В каждом из нас весна особенно обостряет чувства. В эту пору и я вовсе потерял душевный покой. То и дело вспоминались глухариные охоты на току. Неодолимо тянуло в родные места. У меня приятно замирало сердце, лишь только перед глазами вставал милый образ Луизы.

       Зимой два года назад в Светлореченской школе появилась новая ученица. Ее отец – демобилизованный офицер, приехал с семьей в свои родные места на постоянное жительство. Когда я впервые увидел новенькую девочку в табунке одноклассниц, то сразу поразился ее необыкновенной внешностью. В юной смуглянке все было удивительно прелестно: и стройная фигура, и одухотворенное, с тонкими чертами лицо, и простенько уложенные волосы в виде хвоста. Но особенно выделялись на лице огромные карие, как бы искрящиеся глаза. В моей душе словно что-то перевернулось, возникло неиспытываемое ранее сладостно-трогательное, порой тревожное чувство. Вовсе пропал аппетит. Заметив, что я почти не притрагиваюсь к еде, мама забеспокоилась – не заболел ли?

       Наступил  новый период жизни. Для меня теперь не было большей радости, чем видеть незнакомку, пусть хоть издали, хоть мельком. Утром просыпался с трепетной мыслью, что скоро смогу встретить смуглянку, вечером засыпал с надеждой увидеть ее завтра. На переменах какая-то притягательная сила влекла поближе к 9 «А» классу, откуда после урока в окружении щебечущих подружек появлялась прелестная дева.

       Семья капитана в отставке переехала из южных краев. Поселились в квартире на втором этаже деревянного дома, стоящего на берегу Марьина ручья. Вечерами «тайный воздыхатель» подолгу стоял на другом берегу ручья и пристально вглядывался в свет зашторенного окна, где изредка нет-нет, да и мелькнет стройный силуэт девушки.

       Первое время у Луизы не оказалось валенок. Она одна в селе и в лютые морозы ходила в сапожках. Приметив это, мысленно я пожалел девушку, но как охотник даже обрадовался: теперь можно будет ее «тропить». Учащенно трепетало сердце, теплее становилось на душе, лишь только среди множества безличных следов на заснеженной дорожке выделялись приметные отпечатки ее сапожек.

       Февральским вечером после проверки куропачьих петель уже в сумерках я шел из леса. И тут на дне оврага заметил барахтающуюся в снегу лыжницу. Долго не думая, скатился в лог узнать, в чем дело. Лыжницей оказалась очаровательная незнакомка. Была она в вязаной шапочке и красном лыжном костюме, на ногах – ботинки и узкие беговые лыжи.

       Увидев меня, девушка немного застеснялась, но явно обрадовалась и красивым московским говором попросила: «Будь добр, помоги мне выбраться… Покатилась с горки, лыжи сами понесли, я упала и, наверное, подвернула ногу. Совсем не умею на лыжах…»

       От чудом свалившегося счастья у меня екнуло под ложечкой. Волнуясь, протянул пышущую жаром ладонь, помог девушке встать на ноги. Затем снял ботинок и прощупал ее ступню в шерстяном носке. Подвывихнутая нога припухла, сильно болела и не позволяла ступать. С удовольствием легко подхватил пострадавшую под руку, оба осторожно мелкими шагами поднялись на край оврага и направились к селу.

       У калитки дома, прощаясь, звонким голосом незнакомка спросила: «Мы не познакомились. Меня зовут Луизой, а тебя как?»

       - Владимир…Заканчиваю 10 «А», - смущенно отвечаю.

       - Сегодня вечером чудесное кино «Семеро смелых». Пойдешь?

       - Я еще не думал…

       - Давай сходим вместе. Поможешь хромоножке доковылять до клуба и обратно, - озорно улыбнувшись ровным жемчугом зубов, предложила Луиза. – А когда нога совсем поправится, надеюсь, ты научишь меня кататься на лыжах.

       - Ну, как, договорились? Что молчишь?...Я буду тебя ждать к вечернему сеансу, - словно приказала Луиза и, не дождавшись ответа, прихрамывая, вошла в сени дома.

       В переполненном клубе мы сидели тесно прижавшись друг к другу на заднем ряду. Я чувствовал себя как одурманенный, вовсе не замечал на экране действий и игры актеров. В полумраке кинозала искоса любовался красивым профилем лица соседки. В середине фильма Луиза как-то незаметно, как бы невзначай, взяла мою руку в свою. От ощущения девичьей ладони, словно удар электрическим током, по всему телу пронесся неиспытываемый  ранее обжигающий импульс.

       После кино, уже на подходе к дому, встречаются двое парней в форменных черных шинелях. Одни из учащихся ФЗУ, что проходили практику в совхозной мастерской.

       - Небось, скучно вдвоем-то. Может нас примете в компанию, - явно с издевкой, блеснув железным зубом, спросил более тощий.

       - Оставьте нас, ребята, мы уже пришли домой, - деликатно попросила Луиза.

       - Ты иди, а с этим хлопцем мы крошки погутарим, - с украинским акцентом пробормотал, который пониже.

       Во мне вдруг вспыхнула небывалая ярость. Я еле сдерживался, чтобы не ударить первому.

       Те остановились. Мы спокойно дошли до дома девушки, где я открыл дверь крыльца и попрощался. На перекрестке улиц пара подвыпивших фэзэушников уже поджидала. Можно было повернуть назад и обойти их другими улицами, но в пылу горячей страсти я направился  прямиком. На всякий случай припомнил пять-шесть простейших приемов самбо, которым, в свое время, шутя, обучил отец на лугу во время сенокоса.

       Лишь только высокийзамахнул руку для удара, молниеносно схватил ее и ловким приемом перебрасываю нападающего через себя. Тут же подскочил ко второму, до хруста в костях скрутил назад его правую руку и пнул в сугроб. Как ни в чем не бывало, не оборачиваясь, пошел к дому. За мной никто не погнался.

       В школе на переменах Луиза часто сама подходила ко мне. Вместе ходили в кино и на танцы в клуб. Многие сельчане удивлялись, что такая, можно сказать, красавица, обратила внимание на немногословного «лесовика», который, как волк, только и смотрит в лес.

       Приближался май, а с ним открытие весенней охоты. Впервые влюбленный я еще ни одну весну не встречал с таким поэтическим восприятием. Радовали все ее проявления: прилет жаворонков, грачей, скворцов, уток, первые проталины на косогорах и жарко пылающие цветы мать-и-мачехи. Но больше всего ждал начала глухариных охот.

       Перед первомайскими праздниками как мог увлекательнее рассказывал Луизе о завораживающих душу охотах натоку и что, скорее всего, все праздничные дни проведу в тайге. Для девушки – южанки это было необычно, непонятно, и, вероятно, скучно. Она спросила, что же ей делать эти дни: скучать дома или одной ходить в клуб в праздничные вечера?

       - Я бы взял тебя на охоту с собой, но твои родители не разрешат, да и топать туда по грязи и болотам нужно побольше десятка километров…А я не могу без охоты, - с нескрываемой тревогой и тоской в голосе объясняю.

       За весеннюю охоту удалось добыть на токах трех глухарей и пять тетеревов. Ни в одну из прежних весен не было такого везения.

       Вскоре в наших взаимоотношениях со стороны Луизы, как от дуновения северного ветра, появился некоторый холодок. Стали редко встречаться, тем более, что я сдавал экзамены на аттестат зрелости, тревожило будущее: куда поступать учиться? Серьезно больная мама требовала постоянной заботы. Во второй половине лета Луиза с родителями уехала в Крым, а я решил поступать в политехникум областного центра. Успешно сдав все вступительные экзамены, был зачислен учащимся техникума. Так прозаически закончились волнующие мое сердце встречи.

       В техникуме царила строжайшая дисциплина. За прогул одного дня учебы учащихся лишали стипендии на все последующее полугодие. Как тут вырваться домой, если только в одну сторону на дорогу до дома требовалось полусуток. Все знали, что директор техникума – нижегородец  Иван Петрович – заядлый рыбак и охотник. Учитывая это, после долгих колебаний решил отпроситься на три дня домой. Написал заявление и, волнуясь, постучал в обитую кожей дверь. Услышав голос «войдите», робко открыл дверь и встал у порога. За большим полированным столом сидел красивый подтянутый мужчина лет под пятьдесят. Среди листов бумаг и кипы книг в глаза бросилась красочная обложка журнала «Охота…»

       - Вы по какому вопросу? – доброжелательно поглядывая сквозь очки, спросил директор.

       - Прошу отпустить меня на три дня. Домой очень нужно съездить…, - сбиваясь, неуверенно, промямлил и подал заявление.

       Наступила пауза. Директор задумчиво рассматривал лист бумаги.

       - У Вас есть объективная причина, чтобы освободить от занятий? Ну, умер кто-то из близких или сильно заболел? – подсказывает директор.

       - Да нет. Мама умерла год назад. Мы живем вдвоем с отцом. Он на пенсии, но еще крепок…Я сам как заболел: не могу ни есть, ни спать, так хочется побывать на глухарином току, - почти безнадежно произношу.

       - Ну? Так ты – охотник? Приходилось ли стрелять петуха под песню? – сразу оживившись, удивленно спросил Иван Петрович.

       - Посчастливилось. Как нашел ток, каждую весну беру двух-трех мошников.

       - Охоту на токах я тоже обожаю. Где ты живешь, свози меня к себе? – обрадованно предложил директор.

       Я сразу же согласился принять уважаемого охотника, но объяснил, что ехать далековато: на поезде и на автобусе почти полусуток.

       - Да, до Светлореченска далеко, не успею, - огорченно согласился и спросил – Ну, а как у тебя с учебой и курсовым проектом по деталям машин?

       - С учебой все в порядке. Троек нет. Курсовая почти готова, осталось только переписать начисто.

       - Вот, когда сдашь курсовую, тогда и приходи, только в заявлении напиши «по семейным обстоятельствам», - нарочито строго, но вполне обнадеживающе завершил разговор директор.

       И вот на первомайский праздник я вновь оказался в отчем доме. В первый же день по приезду намеревался идти на ток. Но не утерпел и решил повидаться с Луизой. На правах добрых соседей пришел в дом Шумковых. Встретила веселая подруга Луизы Настя.

       - Здравствуй, Володя! Вот ты все крутился возле нее, на других девчонок не обращал внимание, а она, лишь закончив школу, сразу же выскочила замуж за начальника лесопункта, который ее старше вдвое, - скороговоркой, чуть картавя, сообщила Настя.

       От этих слов у меня закружилась голова, я остолбенел, словно после ледяного душа. Не могу ничего сказать. Молча, опустив голову, поплелся домой.

       Отец, заметив мой понурый вид, попытался успокоить: «Не жалей и не думай о ней. Она не стоит твоих чувств. Ты же еще такой молодой, встретишь свою половину. Будет получше этой. А красотка нашла более короткий путь к обеспеченной жизни…»

       Две следующие ночи я провел в тайге, ночуя у костра, и все время размышляя о превратностях судьбы. После долгих раздумий понял, что для охотника нужна не простая, а особенная жена, способная понимать неисчерпаемую страсть мужа к охоте и долгим бродяжничествам на природе.

       Постепенно время сгладило душевные переживания, потушило жаркую страсть, но память до конца дней сохранит самые первые юношеские любовные увлечения.

Вернуться назад