Августовское солнце перевалило за полдень. Жарковато. С приятелем Анатолием разлеглись в траве на крутом берегу Марьина ручья. Рядом стоят лукошки, полные ягод. Отдыхаем от жары, назойливых комаров и оводов. Ветер сдувает их с высокого открытого места. С раннего утра мы собирали голубику наБабином болоте. Отец дал мне дневное задание – набрать три литра ягод, хоть черники, хоть голубики. Черничники предпочитают густые леса с неисчислимой ордой кровожадных комаров, а голубика растет по окраинам моховых болот, где ветер не дает этим кровопийцам разгуляться. Вот мы и выбрали болото для сбора голубики: все меньше укусов и крови.

       Толя – тощий долговязый подросток, на голову выше меня и старше на один год. Худое, бледное как бумага, лицо украшают крупные голубые глаза и копна белокурых волос. По характеру он мне всегда казался спокойно-рассудительным, даже кротким. Говорил тихим голосом с коми акцентом. Его отец погиб на фронте, мать работала прачкой в сельской больнице. С ними жили еще две младшие сестренки. В последние годы семья явно недоедала.

       Лежим на ветерке, освежаемся. Толя увлеченно рассказывает о том, как покойный дед учил его ловить рябчиков и глухарей петлями, когда они еще жили в родной деревне Ибы. Неожиданно, откуда ни возьмись, подбегает и обнюхивает нас ирландский сеттер. В селе все знали эту редкую для наших мест собаку по кличке Лорд. Ее владельцем был сын директора педтехникума Виктор Марков. Значительно старше нас он уже учился в столице на инженера, а на каникулах охотился со своим шоколадным псом. Вскоре появился и охотник. В кожаных болотниках, перепоясанный патронташем, с дорогой, красиво отделанной двустволкой, тяжело дыша от ходьбы и жары, Виктор, как сноп, свалился на траву рядом с нами.

       - Что добыл, охотник? – в один голос спрашиваем.

       - Сороку, да с десяток пичужек вроде воробьев, отвечает, хоть это и не дичь, но Лорда все равно нужно кормить, а кашу без мяса он не жрет.

       Мне показалось, что моего друга передернуло при этих словах. Я словно почувствовал, как голодная судорога прошлась по всем его внутренностям. Виктор достал из кармана горсть печенья, бросил под нос псу. Тот жадно принялся грызть подачку. Толя отвернулся и задумчиво глядел в проносившиеся в голубом небе облака. Я представлял его чувства: в доме нет досыта ржаного хлеба, а тут пес поедает такое лакомство. Как член райкома партии отец Виктора снабжался по какому-то привилегированному литеру, то ли «А», то ли «Б». По нему семья получала различные продукты: масло, сахар, муку, колбасу, консервы, крупы, конфеты и многие другие виды продовольственного ассортимента.

       Из поймы ручья поднялся ястреб и кругами стал планировать недалеко от нас, высматривая в траве добычу. Как только птица запарила над нами, Виктор резво вскочил на ноги, приложился к прикладу и выстрелил. Птица комом упала на землю. Ею оказался молодой, но уже вполне увесистый канюк. Положив трофей в сетку, и свистнув сеттера, охотник направился в село. В траве Анатолий нашел несколько кусочков печенья и незаметно положил в рот. Вскоре мы разошлись по домам.

       Прошло несколько дней, встречаю приятеля на улице. Анатолий сказал, что на днях ходил за грибами по Выскорной дороге и видел много рябчиных порхалищ, да и самих птиц вспугивал довольно часто.

       - Эх, было бы ружье, настрелял бы их не меньше десятка! – с досадой посетовал он.

       Выглядел Толя чуть посвежевшим и более веселым. Предложил мне на пару ставить петли на рябчиков. Нашли тонкую медную одножильную проволоку, нарезали на куски и скрутили петли.

       Охота на боровую дичь открывалась 1 сентября и мы, не медля, отправились в тайгу. Найдем свежее порхалище в земле под вывернутым бурей корневищем или в сухом подзоле на солнцепеке, ставим небольшую загородку из сучков, веток, прутиков, а в проход привязываем петлю. По обеим сторонам загородки почву очистим от лесного мусора, разрыхлим, воткнем кустики брусники с ягодами.

       Через три дня пошли проверять свои самоловы. Результаты превзошли все ожидания: на двадцать петель попали семь сереньких лесных петушков и курочек. Я взял трех, Анатолию досталось четыре птицы.

       Возвращаясь из тайги, Толик, стыдливо улыбнувшись, открылся мне, как он подкармливался последние недели. Ходил «в гости» к Лорду. Хозяин уехал на учебу. Пес обычно сутками сидел привязанным на цепи в углу двора у своей дощатой конуры. От безделья и тоски иногда принимался выть – явно скучал. Анатолий заметил, что собаку кормили вечером около семи часов, выставляя большую кастрюлю с едой. В первый раз Толик осторожно подполз из зарослей лопухов. Лорд злобно зарычал, но узнав его по запаху, умолк, завилял хвостом. Паренек почесал пса за ушами, погладил по спине. Скучающему Лорду это пришлось по душе. Несъеденная собакой гречневая каша со свиным салом занимала почти полкастрюли. Голодный подросток жадно набросился на еду, торопливо набивая рот руками. Через несколько дней хозяева заметно прибавили кормовую порцию псу.

       Как-то раз при разговоре мой друг доверчиво и совершенно спокойно сказал, что болеет туберкулезом и жить ему осталось, видно, совсем немного. Я не мог это представить, как так?  Сейчас говорит со мной живой, любимый мной паренек, осенью вместе ловили рябчиков, летом рыбачили, и вот надо же: он считает себя уже почти покойником.

       Более трех месяцев Лорд «подкармливал» знакомого ему паренька, но вскоре хозяина пса перевели в областной центр на повышение по службе. Для Анатолия закончилась благословенная пора усиленного питания. И он заскучал. Студеным январем 1955 года Анатолий попал в подростковую палату туберкулезного отделения больницы. Несколько раз я навещал приятеля. Приносил немудреные угощения: булки, пряники и конфеты-подушечки. Паренек прямо таял на глазах и спустя несколько месяцев в мае его не стало. Оказалось, что в жизни все так просто и так скорбно.

Вернуться назад