С.А. Корытин - Зачем лупцуют мертвецов
Осторожность, говорят, признак мудрости. Медведь, в азарте задравший скотину в 300-400 м от деревни, из-за близости человеческого жилья большей частью не приходит потом к своей добыче.
Известен случай, когда хищник, пробираясь в скотомогильник, вошел не в открытые ворота, а сломал изгородь и через пролом вытащил труп лошади. Через медвежьи ворота не раз проходили люди, и, может быть, поэтому при повторном посещении медведь сделал рядом с первым ещё один пролом, через который утащил вырытую им из земли мертвую свинью, чтобы без помех, подальше от человека заняться ею.
В другой раз бык, задранный медведем на берегу реки, скатился в воду. Тогда зверь выволок его на сушу и, взявши в лапы, полез с ним на крутой берег. Увы, операция не удалась: бык снова свалился в воду. Медведь опять вытащил и начал колотить быка лапой, возможно, полагая, что тот вырвался, потому что был ещё жив. Потом поднял свою ношу и вновь полез. Начало темнеть, и рыбак, невольный свидетель этого редкого зрелища, благоразумно убрался.
Поутру, оповещенные им, охотники осмотрели берег, и стало ясно, что в течение ночи медведь несколько раз взбирался на крутизну, обрывался и падал вместе с быком в воду, ломая и вырывая на пути деревца. Но терпенье и труд всё перетрут. И в конце концов зверь добился-таки своего.
Любопытно, что в шестидесяти метрах берег был пологим, и медведю проще было вынести быка в лес именно там, а вот не сообразил. Но кто из нас, порывшись в памяти, не найдет подобную оплошность и за собой? Говорят, хорошая мысля приходит опосля.
В далеком Магаданском крае медведь, охотясь по весне, добыл на льду крупного тюленя–лахтака. Тюленя этого потом трое дюжих мужиков не смогли поднять. Обычно медведь свою ношу волочит или несет передними лапами. Таким образом он может даже лошадь перетащить по бревну, положенному вместо моста через речку. Но сейчас зверь подсунул голову под туловище лахтака и схватил его зубами за морду.
Когда тюлень оказался на шее, и хищник встал на ноги, округлая туша все-таки сползла с него. Теперь медведь, как и тот его собрат, что мучился с «непослушным» быком, принялся колотить лапой мертвого тюленя. Отлупил, попробовал взвалить – опять не получается. Что же делать? И медведь сызнова принялся колошматить лахтака.
«Какой же тут смысл? - удивится читатель. - Мертвого «убивает» - недомыслие это, а не смекалка». Но не будем спешить с выводом.
Кисть лапы медведя весит до четырех килограммов, да и сила в нем непомерная. Зверь продолжал, как повар, готовящий отбивную, лупцевать лахтака, да так основательно, что из него получился «мешок», набитый жиром и мясом. В результате лахтак хорошо улегся на загорбке, и медведь, слегка пошатываясь, встал и понес ношу на берег, к лесу.
А там его поджидали издали наблюдавшие эту любопытную сцену люди с ружьями…