Согласно приказу командира роты рядовой Иван Фуртиков должен ночью пересечь большое заминированное поле почти до самого леса, где прочно окопались немцы, и вернуться обратно. Если он не подорвётся, по его следу проберутся разведчики за «языком», который был так ннужен сейчас.

     Прошлой ночью выпал снег, укрывший черную осенью ниву, нашпигованную динамитом. Выкурив махорочную закрутку, может быть, последнюю в жизни, Иван перекрестился, как наказывала ему старая бабушка Лизавета, и пополз из траншеи ложбинкой.

     Ещё засветло он высмотрел в середине её лисий след. Ранним утром лисица прошла мимо наших окопов и направилась к лесу – туда, куда предстояло добраться русскому солдату.

     Отцы и деды Фуртикова занимались охотой на привольных просторах Западной Сибири. И он не отстал от них, до призыва на фронт кормился пушным промыслом, хорошо знал повадки диких зверей.

     Приблизившись к ровной цепочке лисьего следа и рассмотрев его, Иван понял, что зверь, наверное, когда-то побывал в капкане. Об этом можно было судить по отпечатку на снегу слегка вывороченной правой задней лапы.

     Раз так, зверь на всю жизнь будет помнить  запах железа и, пользуясь своим тонким обонянием, станет обходить замаскированные мины. Это же только неразборчивый  колонок, например, который открутит лапу в капкане и, бывает, тут же лезет за приманкой в другую железную ловушку. «Лисица осторожная и чуткая, - думал Фуртиков, - на неё положусь!» И он пополз, повторяя все извивы хода зверя.

     Третий год двуногие существа, сойдясь в страшной схватке, убивали друг друга, а природа жила обычной жизнью, дикие твари занимались своим делом. Лисица вышла на неубранное поле помышковать. Здесь, кроме смертельных мин, было много полевок и мышей.

     Вот рыжая красотка уловила писк грызуна, подпрыгнула вверх и передними лапами придавила жертву под снегом, но та скользнула в норку. Лисица принялась быстро копать. Капелька крови на снегу и обрывок шкурки говорили, что она достигла цели – поймала мышонка.

     Где-то рядом таились в мерзлой земле сотни готовых к всесокрушительному взрыву холодные вражеские «гостинцы». А Фуртиков, в прошлом охотник-лисятник, содрогаясь от страха, полз между ними, ведомый лисой, множество собратьев которой он поймал в прошлом.

     Всё явственнее становились черные мрачные очертания деревьев, у которых начинались немецкие окопы. Уже был близок намеченный ротным рубеж.

     «Лишь бы не повернула лисёшка раньше времени обратно или в сторону», - думал Иван. И довела-таки она до нужной полосы. Добравшись до цели, Фуртиков, не мешкая, пополз обратно. Бешено колотилось сердце в груди, и теперь не только от страха, но и от радости: «Кажись, уцелел! Но ещё рано радоваться, кабы свои по ошибке не стукнули».

     Плюхнувшись в родную траншею, Фуртиков трясущимися руками вытащил кисет с махоркой и закурил. Чуть позже он припал к фляжке, поданной благодарным ротным. Она постукивала по зубам.

Вернуться назад