В.П. Кузенков - Весновка: Часть 3
Юрка собирал своё, но Валерку контролировал, помогал советами.
- Ты не спеши. Ещё раз всё проверь и аккуратно сложи. Дорога нам предстоит дальняя. Думаю, километров пятнадцать отмахаем. Никак не меньше. Делай так, чтобы спине было удобно. Лезвие топора обязательно запасными портянками обмотай. Консервы в свитер заверни. Под спину сменную одежду подложим. Брюки, носки и всё остальное. Можешь бушлат сверху засунуть. Иди в одной штормовке и тельняшке. Хоть сейчас и холодно на улице но, поверь, мы не замёрзнем. Ведь охота — это спорт, а спортсмены, когда тренируются, потеют. Это факт. Вот и мы завтра попотеем.
Юрка в очередной раз взглянул на часы.
- Хотя — уже сегодня. И спать уже смысла нет. Пораньше выйдем, быстрее на месте будем. Как ты на это смотришь? — обратился он к Валерке.
- Я согласен! — он сидел и пересыпал патроны из пачки в шерстяной носок.
- И это правильно!
Юрка подбросил на ладони пару круглых пуль «Спутник»:
- Вдруг пригодятся? — сказал он и положил пули в карман рюкзака.
На улице светало...
Татьяну будить ребята не стали.
- Пусть спит, — говорил Юрка. — Ей с утра поднимать отечественное скотоводство. Она знает, что мы на охоту пошли, и этого ей достаточно. Сидит дома и ждёт мужа. Такая у них, у женщин, главная семейная задача. А мы уходим за добычей. Правильно говорю?
- Ага! Им, женщинам, что? Им на охоту не нужно.
Они погасили в доме свет и, прикрыв входную дверь, вышли на улицу. Валерка наступил в лужу посреди деревенской улицы. Под ногами захрустел лёд.
- Ты давай осторожней. Не дай Бог, перед охотой утопнешь в этом водоёме или сапоги льдом разрежешь. Придётся, потом десять дней с мокрыми ногами в лесу жить. Радости мало, — Юрка обошёл лужу и двинулся по обочине дороги. — За мной иди.
Наконец последние деревенские дома остались позади. Парни шли деревенской поскотиной. Идти было не трудно. Утоптанная из года в год скотом земля так и не разбухла под нерастаявшим снегом. Мешали только кочки и тяжёлые рюкзаки за спиной. Юрка оказался прав. Не прошли они и пары километров, как стало жарко. От пота намокла одежда. Валерка то и дело вытирал пот рукавом со лба. Вдруг прямо из-под его ног вылетела утка-кряква.
- Кря, кря, кря! — закричала она и стала разворачиваться над ним.
Валерка проследил взглядом за птицей. Выстрел раздался прямо у него над головой. От неожиданности он присел.
- Что не стрелял? — Юрка заменил стреляный патрон на новый.
- Я и не думал, что охота уже началась.
Валерка стоял, чуть согнувшись и наклонившись вперёд всем телом.
- Как только мы из дома вышли, так охота и началась, — Юрка забросил ружьё за плечо.
- Жалко, что мазанул. Неплохо было бы вечерком свежей утятинки отведать.
- Неплохо. Это тебе не мясо из институтской столовой. Но только стрелок оказался хреновый.
Не снимая рюкзаков, ребята стояли, курили и отдыхали. Наконец двинулись дальше. За лесом вышли на поле, где были посеяны озимые. И тут началось. Ноги сразу стали проваливаться в разбухшую от весенней воды пахоту по колено. Вытащить их из вязкой, липкой вятской глины было совсем не просто. Каждый шаг теперь требовал огромных усилий.
- Вот оно, советское Нечерноземье, — хрипел Валерка и старался идти там, где не было воды, выбирал более-менее сухие участки земли.
Шёл, оставляя за собой глубокие следы, тут же заполнявшиеся водой.
- Заметь, неперспективное, — поддержал его Юрка.
- Спрашивается, что они тут сеют и зачем? Лучше бы скотину пасли. Как по пастбищу легко было идти!
Юрка остановился.
- Гуси! Слышишь?
Над полем летел гусиный косяк. До птиц было далеко. Парни следили за птицами.
- Шли бы над нами, можно было попытаться пулями достать.
- Тут у них самый пролёт. Река Вятка, река Великая и Хвощевица. — Юрка покрутил головой. — Давай, товарищ, резко влево забирать. Поле это преодолеть мы, конечно, сможем, но сил наших тут оставим столько, что до бобров вряд ли дойдём. Там дорога есть, по ней и пойдём.
- А чего сразу по дороге не пошли?
- Ты, Валерка, даёшь! Потому и не пошли, что по дороге иногда люди едут или идут. Может иногда и охотинспекция проехать или милиция, или рыбинспекция. Сейчас весна, у них самые рейды по борьбе с браконьерством. Или не знаешь. Ты же «волошинец». А тут мы, два голубка. С ружьями, капканами и десятком пачек соли в рюкзаках. Думаешь, нам бы кто-нибудь поверил, что мы на вальдшнепов идём?
- Думаю, нет!
Валерка вздохнул и потопал за Юркой. Шёл и вспоминал, как неделю назад, декан факультета выступал на комсомольском собрании:
- Вы, ребята, во всё, что движется, на охоте не стреляйте. А то потом будете в милиции доказывать: «Я думал, что это гусь плыл». Гусь! — Валерка улыбнулся.
Только сейчас он понял, о чём говорил декан факультете охотоведения Евгений Петрович, дядя Женя. Дело о браконьерстве кировских студентов-«бобрятников» ещё не забылось. Он нас таким образом предупреждал об осторожности. Декан прекрасно понимал, что студенты-охотоведы по-прежнему продолжают уважать бобришек-кастеришек и делать на них деньги. Дядя Женя — человек с большой буквы. Золотой и мудрый. За это и уважаем.
Рассвело окончательно. Они выбрались с засеянного озимыми поля на дорогу. Юрка лёг на обочине, а Валерка, скинув с плеч рюкзак, сел рядом, прислонившись спиной к вещмешку. Достал сигарету и, размяв её пальцами, прикурил. Глубоко затянулся. Над ребятами летел очередной гусиный косяк. «Га-га-га!» — переговаривались между co6oй птицы. Парни курили, молчали и смотрели на гусей. Каждый думал о чём-то своём...
Прошло с полчаса. Первым с земли поднялся Юрка.
- Застыл малость, — сказал он. — Нам нужно быть поосторожнее, не стоит разгоряченными-то на холодную землю бухаться. Не дай бог, радикулит хватанёт, буду всю весновку раком по лесу ползать. Тебя спина ещё не беспокоит?
- Нет!
- Счастливчик. Тогда помоги мне вещички на спину закинуть. Меня радикулит уже не раз прихватывал. Такое всегда бывает в самый неподходящий момент. Прострел как даст! Особенно обидно, когда это происходит в туалете, от напряжения, — Юрка засмеялся, — или когда семью укрепляю.
- И как ты из такого положения выходишь?
- Как выхожу? Жду, когда отпустит.
Валерка поднял с земли Юркин рюкзак и помог товарищу влезть руками в лямки.
- До реки сколько километров?
- Пятёрка точно. Хорошо, что ещё дорога не разбита. А то дороги в Кировской области — это когда по ним идёшь, а голова торчит из колеи.
- Знаю, попадал, — согласился Валерка.
Идти с каждым шагом становилось всё тяжелее и тяжелее, и ребята вскоре замолкли. Навстречу им никто не попадался и никто их и не обгонял. Это радовало.
- А вот и мост, — сказал Юрка.
Валерка поднял голову и пригляделся. Действительно, впереди был мост, и до него оставалось с сотню метров.
- Прибывает вода или уже на убыль идёт? — Юрка закрутил головой.
- Река разлилась до леса.
Валерка остановился на мосту и облокотился на перила:
- По какому берегу пойдём?
- Думаю, той стороной легче идти. Она более пологая. Снега там меньше, и там люди живут. Видишь деревню? А раз местные живут, то и дорога есть. Ты лучше туда посмотри. Видишь? — Юрка показал рукой на залитый водой ивовый куст.
- Что там? — не понял Валерка.
- Палочку белую видишь? Свеженькую!
- Вижу!
Небольшая веточка без коры лежала на куче весеннего мусора, прибитого речным течением под куст.
- Это, Валера, бобрик кушал. Палочка — свежак!
- Здесь грыз?
- Скорее всего, нет. Больше погрызов не видно. Течением сверху принесло. Туда и пойдём, видно у них, бобров, там и есть поселение. Хороший знак! Почапали!
Они перешли реку по мосту, спустились с дороги и направились урезом воды к деревенским домам.
- Через деревню пойдём? — поинтересовался Валерка.
- Улицей и в наглую! Мы же с тобой парни вятские — значит, нечего нам бояться.
Но на единственной деревенской улице никого не было. Ребята прошли мимо нескольких серых, покосившихся от времени домов.
- Нежилая, наверное? — Валерка оглянулся.
- Один дом — точно жилой. Бабулька в нём из окна смотрела. И дым из печной трубы поднимался, — сообщил Юрка.
- А я и не заметил.
- Молодой ещё. Научишься.
Юрка заматерился.
- Ты чего?
- Ручей, что в Хвощевицу впадает, нужно здесь перейти.
- Так мост же перед тобой, — Валерка не понимал, почему товарищ не идёт вперёд.
- А ты попробуй, пройди, — предложил Юрка.
Тот, не долго думая, ступил на брёвна. Вдруг одно из них закрутилось под ногами. Он прыгнул дальше. Закружилось следующее, и Валерка провалился между ними. Хорошо, что успел ухватиться за брёвна руками и лечь животом на все оставшиеся. Одежда быстро намокла от холодной воды.
- Не шевелись, — рассмеялся Юрка. — Теперь я тебя спасать буду. Понял, что брёвна всплыли и не закреплены? Летом ручей мелкий и мост держит. А сейчас весна, воды вал, вот мост и всплыл.
Юрка достал из рюкзака верёвку и стал связывать каждое бревно друг с другом. Наконец добрался до Валерки. Помог стащить с плеч рюкзак и вытащил товарища на получившийся мост-плот. Медленно ребята переползли на берег.
- Ты пока переодевайся, а я мост довяжу.
Валерка сменил мокрую одежду на сухую. Сидел, курил и смотрел, как Юрка работал. Вдалеке зашваркал кряковый селезень. Валерка сжал кулак, поднёс его к губам и три раза крякнул.
- Кряк! Кряк! Кряк!
- Неплохо получилось. Похоже, — похвалил Юрка. Валерка крякнул ещё раз.
- Хватит манить. Переходим.
Парни, осторожно ступая по брёвнам друг за другом, перешли. Увидев сухую площадку земли, остановились.
- Рекой пойдём, а где бобровое поселение найдём, там и лагерь соорудим. Лес рядом, дрова будут, а когда первого бобришку стукнем, тут нам и завтрак, и обед, и ужин.
Кряковый селезень наплыл на ребят по течению. Он оказался рядом с речным берегом, где они отдыхали. До птицы было всего ничего — с десяток метров. Селезень заметил парней, они его. Всё произошло одновременно: Юрка схватился за ружьё, Валерка полез в карман за патронами, а крякаш поднялся с воды в свечку и благополучно улетел.
- Ни фига себе. Чуть на голову не накакал, — Юрка опустил двухстволку.
- Наглая птичка. Чего ты его не стрельнул? — спросил Валерка.
Тот обернулся.
- Пальнул бы, если бы ружьё вовремя зарядил.
- Как всегда, — выдал Валерка. — То музыки не хватает, то яйца мешают.
- А ведь он на твои кряки приплыл, — Юрка улыбался. — Двинули. Где поселение, один пока Бог знает.
Бобров ребята обнаружили, прошагав по реке не один километр. Было уже далеко за полдень. Они шли и шли вверх по течению. Где могли, подходили к воде и искали бобровые погрызы. Кое-где им попадались отдельные веточки. Это радовало. А массово поваленные животными деревья они обнаружили, только перейдя вторую дорогу, сразу после небольшого отдыха и перекуса. Зашли за речной поворот — и вот она, огромная осина, поваленная бобрами. Упала, судя по её виду, давно, наверное, в прошлом году.
- Так, — сказал Юрка и сел на поваленное дерево. — Дошли. Это начало поселения. А дальше река до леса дошла и его подтопила. Придётся нам тайгой ползти, — он усмехнулся: — А снегу, Валерчик, в той тайге по самые помидоры.
Каждый шаг давался ребятам в лесу с огромным трудом. Идти по плотному подтаявшему снегу было очень тяжело. Они проваливались практически до колен. Секунда-другая на отдых, и снова — вытаскивание ноги, обутой в высокий резиновый сапог. Шаг, перенос веса тела на свободную ногу, и она тут же уходит в снег на всю его глубину. Затем вытаскивание другой ноги. Снег утаптывается, и ты стоишь. Снова и снова процедура повторяется. Полтора километра пути ими были пройдены часа за три. А когда Валерка принял севшего рядом с ним на дерево рябчика за глухаря, он взорвался. Отбросил от себя рюкзак, ружьё и заорал на весь лес, что он дурак, так как выбрал профессию охотоведа:
- Шёл бы лучше учиться на инженера. Сидел бы сейчас в тёплой, уютной комнате общаги, а не шлялся по лесам.
Юрка, услышав крики товарища, медленно подошёл к нему. Сел рядом на снег, закурил и стал внимательно слушать Валеркин монолог о его тяжёлой охотоведческой доле. А когда тот успокоился, и истерика прошла, спокойно спросил:
- Всё?.. Лагерь ставим здесь. Бери рюкзак, ружьё и топаем как можно ближе к реке. Я там подходящую поляну видел. Дрова готовим и нары строим. В этом месте весновку и проведём. Тут бобры живут, и мы с тобой поживём.
До полной темноты парни успели из жердей сколотить нары, наложить на них лапника, а сверху это сооружение укрыть целлофановой плёнкой, которая крепилась к длинной жерди и стволам двух деревьев.
- Отлично получилось. Теперь непогода нам не страшна, — порадовался Юрка и поставил на нары рюкзаки, достал ножовку и пошёл пилить стоявшие рядом сухие пихтовые безвершинки. Валерка таскал пиленые дрова.
- Плохо, что пихта. Костёр угольками стрелять будет. Сосна — она лучше. Но её рядом нет. Не сгореть бы, — сказал Юрка и положил два бревна рядом, третье на них сверху.
Получилась нодья.
- Как сооружение? — он смотрел на Валерку.
- Слов нет! Одни эмоции. Красота! — ответил тот.
- А раз слов нет, то иди руби сухие сучья. В руку толщиной желательно.
Юрка раскатал нодью.
- Зачем это ты? — удивился Валерка.
- Учись, мой юный друг. На костре мы харчи приготовим. Для этого нарубленные тобой сучья и нужны. А когда углей нажжём, то на них брёвна положим. Пока чифирить и чифанить будем, брёвна и займутся. Спать легче сытыми. Животики супчик и чаёк согреют, а спинки — костерок. Глядишь, ночка весенняя и пролетит незаметно. Ясно?
- Угу! — Валерка взял топор и отправился рубить сучья.
Проблем с заготовкой дров на ночь не было. Всё рядом.
Полчаса — и у охотничьего табора лежала внушительная куча дров. Пока Валерка занимался дровами, Юрка построил из длинной жердины и рогульки подобие колодезного журавля и повесил над костром на конец жерди котелок для чая. Вода закипала, а ребята сидели у огня, курили и беседовали.
- С рассветом на охоту? — спросил Валерка товарища.
- Спешить не надо. Времени у нас навалом. Спешка нужна при поносе. Выспимся, отдохнём — и за дело.
- Чему улыбаешься?
- Да так, вспомнил, как ты орал, что нужно было идти на гинеколога. Как говорил: и руки в тепле, и при деньгах.
Юрка подмигнул.
- На какого ещё гинеколога? Я орал про инженера!
- Один чёрт. И те, и те на работе чего-то делают. А мы на своей работе-охоте отдыхаем.
- Ага! Отдыхаем, — Валерка бросил окурок в костёр. — Вода кипит. Чай? Может, суп сначала сварим?
- Давай суп, — ответил Юрка. — Уха тебя устроит? Он полез в рюкзак за консервами. Достал пару банок:
- Килька в томате. Хорошо. Всё в одном флаконе. Юрка взял нож и открыл банки. Валерка нарезал чёрного хлеба.
- Плохо, картошечки, нет, — пожалел он.
- Для картошечки тебе пришлось бы ишака нанимать. И так еле всё барахло допёрли. Когда кастера шлёпнем, тогда и отъедимся.
- Юр, расскажи, как всё-таки охотиться будем? Я же ещё ни разу бобров не добывал. Мне их даже видеть не доводилось.
Юрка вывалил содержимое банок в котелок. Кинул в кипящую воду пару горстей пшена.
- Эх, рюмку бы водки в нашу уху вылить.
- Размечтался! Ты давай рассказывай!
- Слушай. Завтра с утречка тихо по речному берегу походим, погуляем и по сторонам посмотрим. Ты, главное, не топай по земле и не кричи громко. В лесу вообще лучше громко не разговаривать, тем более на охоте, а на браконьерской — особенно. Топать нельзя, так как мы можем по бобровым норам ходить. Прямо по их головам. Подшумим зверёнышей, а они возьмут и вечером кормиться не выйдут. Сейчас весна, это хорошо. Бобры активные, вода прибывает, норы их подтапливает, поэтому они могут не только ночью, но и весь день плавать. Если завтра утром и днём не попадутся, то вечером точно должны выплыть. Найдём по подходящему плёсику — бобры такие места обожают, обязательно там появятся. Сядешь ты, Валера, под деревом на берегу плёса широкого, и сразу замирай. А как к берегу подходить, я тебе отдельно завтра покажу.
Валерка сидел и внимательно слушал. Юрка помешал ложкой варево и продолжил:
- На такой охоте кругом одна наука. Тем более для тебя, ты в первый раз. Из наших студентов сейчас чуть меньше половины на факультете пытаются зверюшек различных добывать. Кто-то уточек, кто-то рябчиков и глухарей, а кто-тo бобров и ондатру. Каждому своё. Мы же с тобой будем стрелять всё, что на глаза попадётся.
Многие учатся в институте не по одному году, а не знают, как кастера взять. Особенно весной. Ведь лекции о таком способе добычи наш любимый преподаватель дядя Саша не читает. Тоже мне «техника добычи»! В учебниках такая охота не прописана, так как запрещена правилами охоты, а значит браконьерская. Попадёмся мы с тобой за этим занятием — наш дом будет тюрьма. Усёк?
Юрка внимательно посмотрел Валерке в глаза:
- Не дрейфишь?
Тот пожал плечами:
- Не осознал пока! Ещё ничего не грохнули. Стрёмно, Конечно. Из института вылетать не хочется, тем более, прямиком в тюрьму.
Валерка достал сигарету и прикурил. Посмотрел на огонь.
- Хотя от тюрьмы и от сумы не зарекайся — так, кажется, в народе говорят.
Юрка ухмыльнулся:
- А ещё говорят: кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Шкура кастера на «чёрном рынке» за 200—300 рублей — и шампанское наше. Я уже не первую весновку бобров стреляю и, как видишь, не попался. Хотя у нас в Магадане такие звери не водятся, и как их стрелять, мне никто не показывал. До всего дошёл сам, умишком своим. А вот многие стрелять бобров не умеют. Тонут звери зря.
- Почему?
- Без мозгов. Долбят в бобров из ружей пулями. Ещё из мелкашек стреляют. На берегу стараются бить, абсолютно не понимая, что такого зверя нужно мочить только на плаву, на воде. Чем ближе зверь на выстрел от тебя плывёт, тем лучше. Стрелять только дробью. Лучше всего двумя нолями и по голове. Я всё перепробовал. Понял точно, что к чему. Когда ты замер на берегу, то рюкзак пустой под зад подложи, так сидеть на холодной земле удобнее. Ружьё заряженное пусть на коленях лежит. Дальше остаётся только сидеть и смотреть на воду. От такой охоты не устанешь, ведь человек не устает смотреть на что? — Юрка сделал в разговоре паузу.
- На огонь и воду! — ответил Валерка.
- Молодец, — похвалил Юрка, — правильно! Давай, котелок снимай и ставь на нары. Жрать ведь нужно? Соловья баснями не кормят.
Валерка снял с костра котелок и поставил рядом с собой на землю. Достал ложку.
- Пусть остынет, а ты, Юр, второй котелок для чая повесь пока на огонь, — попросил он.
- Чай — это человек. Без него в тайге никуда.
Юрка повесил котелок, хлеб разложил прямо на пихтовых ветках. Слышно было, как в небе, где-то над рекой, гоготали гуси.
- Пошли гусиные косяки. Видно, мы с тобой в самый их пролёт попали, — Юрка прислушался. — Эх, сейчас бы на гусей сходить! В Магадане это самая любимая охота была. Все детство босоногое с отцом на гусей проездил. Каждую весну.
— А я вот на них пока ни разу не охотился. Там, где я родился, в Подмосковье, в нашем районе такой охоты не было. Только вальдшнепы, утки, зайцы да лисы. Один раз с мужиками на лося ходил. Первичный охотколлектив, в котором мой батя состоит, поощрительную лицензию от охотобщества получил. Мужикам дали за хорошую работу.
- Добыли? — спросил Юрка.
Валерка кивнул и помешал ложкой суп:
- Кажется, чуть остыл.
- Тогда давай наворачивать! Чего на него смотреть? Юрка первым зачерпнул ложкой из котелка.
- Есть можно.
- А я уже ем.
Валерка откусил приличный кусок хлеба и начал ложку за ложкой поглощать варево.
- Правильно делаешь. Как говорится, в кругу друзей рогом не щёлкай.
Ели. Молчали. А когда заварили и разлили по кружкам чай, Юрка вернулся к рассказу о весеннем отстреле бобров-кастеров:
- Чаёк пока пусть чуток поостынет, а я тебе доскажу, как в засидке сидеть и как стрелять. Сидишь, значит, и не шевелишься. Никаких резких движений делать нельзя. Смотришь только глазами, и всё. Если голову надумал повернуть, шеей ведёшь еле-еле. Сначала взглядом по воде скользишь и только потом голову поворачиваешь. Нос у тебя зачесался, рукой вот так делаешь.
Юрка стал медленно, медленно поднимать одну из рук. Кончика носа его рука коснулась только через минуту:
- И так же опускаешь. А если волну на воде заметил, тут «умираешь» и следишь за ней одними глазами. Это может плыть бобр, и от его башки идёт волна. Зверя увидел — не торопись. Посиди, посмотри, он от тебя никуда не денется. Пусть поплавает, покормится, на берег вылезет. Когда бобр дерево или ветку грызёт, звук такой слышится, словно кто-то в лесу ножовкой деревья пилит. Очень интересно за бобровой жизнью наблюдать. Подплывёт зверёныш под ивовый куст и не может ветку с воды достать. Так он хвостом своим плоским по воде стучать начинает. Раз, раз, и тело над водой приподнимается. Видно, и лапами задними сильно гребёт. А передними лапками хвать за ветку — и в воду опускается. Ж-жик зубками — и срезал веточку. Чудо — только. Сам увидишь. Ещё насмотришься. Главное, в такие моменты о выстреле не забывать. Запомни, что огромных размеров зверь нам с тобой ни к чему. Он очень тяжёл в обработке. Мездра толстая, шкура большая, ость словно проволока. Намучаешься, пока выделаешь. Нам, чем моложе зверёк, тем лучше. Этим весенняя охота и хороша. Ты бобра видишь и выбираешь. Осенью, когда кастеров капканами ловишь, плохо то, что капканы не обладают свойством избирательности и хватают за лапы всех подряд.
- Но и мы же железа притащили.
Валерка кивнул на горку капканов, лежавших у дерева. Юрка усмехнулся:
- Эти железки — так, на всякий случай. Сеголеточков не добудем, тогда железных друзей на бобровых вылазках расставим. Что они поймают, то и подойдёт. Не пустыми же с весновки возвращаться. На безрыбье и рак рыба. А пока мы сюда притопали за сеголетками. Хотя подойдут и второгодки, и трёхлетки. В общем, звери с шириною хвоста до моей ладони, — и Юрка продемонстрировал ладонь.
- В воде хвоста не видно, — смутился Валерка.
- Зато звериную башку видно. Большая она или маленькая. Например, с котелок или меньше.
Юрка указал пальцем на котелок с чаем и на кружку, стоявшую рядом с ним. Взял кружку в руку.
- Совсем с тобой затрепался, — сказал он. — Про чай забыл. А ты чего сидишь?
- А я выпил, — ответил Валерка, — пока ты рассказывал.
- Во даёт! — Юрка усмехнулся и глотнул чая. — Да! 3абыл! Лучше, если бобр будет чёрного цвета. Такого увидишь, сразу бей. Чёрные шкуры на «чёрном рынке» ходом уходят, — он рассмеялся. — Хотя и от рыжих не отказываются. В общем, зверя решил стрелять — начинай медленно поднимать ружьё. Вот так.
Юрка поставил кружку на нары и взял в руки ружьё:
- Не спеши!
Прошло больше минуты, пока приклад «тозовки» упёрся в Юркино плечо.
- А бобр уплывёт! — сказал Валерка.
- Никуда не денется. Если уплывёт, то обязательно вернётся. Главное в нашем деле — зверя не подшуметь. Если подшумишь, тогда хуже. В этот вечер они по светлому могут больше и не выплыть. Станут ночью кормиться. Считай, заря пропала. А так целишься в глаз и стреляешь в голову двумя нолями.
- Не утонет?
- Не утонет!
Юрка прикурил папиросу:
- Сколько раз я вот так. Хлоп нулями по голове — и готов. Главное, положить зверя сразу. Наповал. Добивать бобра на воде нельзя. Вот в этом у многих ошибка. После первого выстрела бобр начинает в реке кувыркаться, а они по нему второй раз стреляют. Ещё перезарядятся и палят, и палят. Дробью по туше так врежут, что дырок в теле не сосчитать. Зверёк и тонет. Дураки, не знают, что бобр, когда плывёт, у него лёгкие полностью воздухом заполнены. Когда добывают с первого выстрела, воздух так в лёгких и остаётся. И плавает мёртвый бобр на поверхности воды, что поплавок на рыбалке. Я, бывало, такого бобра палкой притоплю, ради эксперимента, он под воду уйдёт, смотришь — бульк и выплывает бобришка наверх. Снова топлю, а он опять всплывает. Вот такие научные исследования в дикой природе.
На берегу старайся кастера не стрелять. Кажется, проще простого. Сидит зверь на земле. На сухом месте. Ты его выстрелом свалил и он твой. Но, во-первых, зверь крепок на рану, а во-вторых, одна дробина возьмёт и попадет по грудине. Тут у бобра пневмоторакс образуется или как там такое называется?
- По-моему, так и называется, — ответил Валерка.
- Бобр раз — и упадёт после такого выстрела на край берега и весенней холодной водички. Лёгкие у него пробиты. Он лапкой тебе махнёт и скатится в речную глубь. Только его и видели. Одни пузыри и останутся. Сколько так случаев было! Зверя зря загубили. Ни себе и ни другим людям.
Плохо?
- Плохо! — кивнул Валерка.
- Раз плохо, значит, зверя стрелять нужно только дробь и только по башке. Ещё хорошо патроны для такой охоты самому снарядить. Заводские, те часто слабоватыми оказываются. То пороха на заводе не досыплют в патрон, то дроби не доложат. Одно слово: экономика должна быть экономной. Вот такой у нас социализм с задатками коммунизма.
- А у меня с собой патроны только покупные. Валерка достал из патронташа один патрон и показал другу. Юрка взял патроны и внимательно рассмотрел:
- Плохо! Но раз других нет, значит, придётся тебе, мой юный друг, завтра стрелять этим чудом российской промышленности.
Он вернул Валерке патрон. Достал из пачки очередную «беломорину» и прикурил.
- Ты меня хорошо понял? Вопросов нет?
- Нет.
- Тогда давай спать.
Юрка посмотрел на часы:
- Ого, время уже за полночь!
Он разгрёб ногой в костре угли.
- Сапоги не сгорят? — поинтересовался Валерка.
- Наши отечественные бахилы, крепкие. И в огне горят, и в воде не тонут.
Он сложил на угли приготовленные брёвна в нодью. От его действий на время пропало пламя костра. Стало совсем темно. Только на земле красными пятнами мерцали угли, разделённые на две половины большими пихтовыми брёвнами.
Валерка снял сапоги, аккуратно положил их на нары в изголовье. Скинул бушлат. Улёгся на лапник, повернувшись лицом к костру. Как мог, укрылся солдатским бушлатом.
Юрка, как и Валерка, разместился на нарах.
- Брёвна сухие. Сейчас займутся.
Он лежал ногами к товарищу, а головой в противоположную сторону.
- Хороший у нас валет получился. Только не карточный, а охотоведческий. А, Валерка?
Тот не ответил. Он лежал, смотрел, как первые языки пламени один за другим стали вырываться из-под брёвен. Загорелась кора деревьев. Костёр разгорался всё сильнее и сильнee. Стало светло, тепло и оттого уютно. Хотя холод от нерастаявшего вокруг ребят снега поднимался над землёй. Было слышно, как гоготали гуси. Птицы летели над рекой, косяк за косяком.