Кто мог позариться на добычу рыбака? Случайных людей здесь, на побережье озера Балхаш, не бывает.  Остальные заняты своим делом, да и сколько я знаю, люди тут честные. Мы даже свою экспедиционную базу оставляем открытой.

     Я поздоровался с Кужбаном и спросил, что случилось. Он показал мне разрезанные как ножом полотна сетей и располосованные вентеря и продолжал  на чем свет стоит ругать обидчика.

     Кто же это сделал, Кужбан?

     Да проклятый кабан. Повадился, отбоя нет. Как раз рыба хоро­шо пошла, план выполнять надо, а он, нечистый, тут как тут. По ночам шарит.

     Кабан - и вдруг рыбацкие сети?! Трудно было в это поверить, Я знал, что на суше этот могучий всеядный зверь питается не толь­ко кореньями, опавшими плодами, но вредит полям и огородам. Особенно большой ущерб посевам может нанести взрослый ка­бан-секач. У него огромное рыло, способное вскрывать пласты земли, как плугом. К тому же он вооружен мощными трехгранны­ми клыками. Кабаны не прочь поживиться и мясом. Они поедают кладки, птенцов гнездящихся на земле птиц, не пропустят косулёнка. Известны случаи, когда кабаны нападали и на ослабленных бес­кормицей овец.

     Но плавать  и  «выбирать» рыбу из сетей вентерей,  мне казалось, кабаны не были способны. Свое сомнение я высказал вслух Кужбану. Он бросил чинить порванную сеть и с обидой сказал:

     - Поедем, сам увидишь.

     В сумерках на двух лодках, отталкиваясь шестами, поплыли мы к тому месту, где еще остались стоять нетронутые сети рыбака. До­рогу себе освещали фонариками. Через полчаса Кужбан негромко сказал:

     - Стой!

     Остановились, слушаем. Проходит четверть часа. И тут издалека раздался треск тростника и хлюпанье. Звуки приближались. Кто-то большой уже неподалеку плюхнулся в воду и поплыл в сторону открытого залива Балхаша. Там, где стояли сети Кужбана, заплес­кало, послышалось чавканье.

     Мы поспешили на эти звуки. Подъехали к сетям. Ближайшая была сорвана с якорей, частью разорвана и перепутана. Грабителя не оказалось — он успел сбежать обратно в заросли. Но мне уже стало ясно, что это кабан. Из остатков сети торчали наполовину объеденные сазаны и судаки. Вода возле сети была сильно замутнена. — Ну что, веришь теперь? — сказал Кужбан и спросил: — Как же отвадить эту нечистую силу? Я ведь и стрелять пытался, да раз­ве в такой темноте попадешь. А зверь нахальный, ничего не бо­ится. Вот уплывем, через пару часов снова появится. Пока не набьёт свою утробу, не успокоится. Прямо беда.

     Я посоветовал вконец расстроенному рыбаку откупиться от раз­бойника. Регулярно выкладывать на кабанью тропу часть мелкой и снулой рыбы. Тогда зверю не будет нужды плавать к сетям. А осенью, когда откроется охота, можно будет устроить   засидку.

     Кужбан согласился. Наутро искать тропу отправились вдвоем. Это тоже оказалось нелегко. Троп-подходов было несколько. Наконец решили, что одна из  них  особенно  сильно натоптана. Туда  и  положили  рыбу.

     Я поехал дальше, а Кужбан помахал мне рукой и сел чинить свои изуродованные рыбацкие снасти.

     Все лето Кужбан «платил дань» кабану. Когда тот находил рыбу на тропе, то оставлял сети в покое. Но стоило рыбаку забыться, кабан вновь принимался разбойничать. Таким образом Кужбану пришлось откупаться до самой осени, пока не приехали охотники.

Вернуться назад