Вернуться назад               Пред. часть  1  2  3  4  5  6  7  8  9   След. часть

Завтра - по-особенному интересный день в моей жиз­ни, и на этот раз не своим прошлым, а наоборот - моим будущим, которое может резко измениться от ничтожного пустяка. По проекту завтра у меня конкурс, и будут решать большинством голосов учёного совета оставаться мне еще на пять лет или уходить прочь. Все объективные данные за меня, в том числе и главнейшее моё преимущество - от­сутствие конкурентов на моё место, даже трудность их представить хотя бы в проекте. Сам я написал отчёт, прием­лемый по всем пунктам. Как будто можно быть уверенным, как в приобретении билета на дачный поезд. Так вероятно я выгляжу со стороны.

Но у Арк. Райкина был номер, который вырезали из киноленты и не показывают в «биографии бюрократа». Биография начиналась со школьных лет будущего него­дяя. Учитель поставил ему двойку по черчению. Паренёк написал на бумажке: «Николай Иванович ходит в цер­ковь», согнул бумажку и опустил в ящик, что висит возле стенгазеты, и на нём надпись: «Для заметок». Через неде­лю учитель исчез, долго не было никого на его месте, а потом в виде догрузки поручили черчение училке немец­кого языка, которая не знала ни языка, ни черчения, за всё бралась, и её хвалили за 100%-ную успеваемость.

Из 100 шансов 99 за спокойное продолжение прежней безделицы, но не меньше одного шанса риску, когда от одного вопроса всё может пойти кувырком, пока не придёт к новому равновесию. Всех членов совета не меньше по­лусотни, да зевак ещё вдвое. Почему бы и не придти в ка­кую-нибудь премудрую голову одному «скользкому» воп­росу, по которому я съеду в уютную домину или взъеду на высоту по склону к сиятельным вершинам. Осталось мень­ше суток (сейчас 20³⁰) до той минуты, которая может сде­латься роковой, т.е. такой, когда явным делается обычно невидимое вмешательство рока в жизнь ничтожной козяв­ки, возвеличиваемой самим участием рока в её судьбе.

Опасаться нечего, жизнь прожита, терять осталось мало, но боюсь сложной ситуации в самой диалектике спо­ра, когда можно остаться в дураках, а при большой слож­ности и в подлецах. Ведь всё решается секундами, и обста­новка не из лёгких: один против 150, если не больше.

Вот в такую редкую минуту и пишу Вам, вроде бы как перед сражением или перед дуэлью, правда, без риска жиз­нью, но с риском для совести, в которую могут целиться, как из пистолета.

Может быть такими минутами волнений и ожиданий, такими тревогами и хороша жизнь?

Где-то было написано, как два супруга жили и радо­вались: он в неё кинет поленом, и, если промахнётся, - она радуется. Потом она, как лапту от городков, возьмёт то же полено и в него запустит, и, если промахнётся, - он радуется. Рассказ пустой, а смысл в нём глубокий, истин­ные причины радостей указующий.

А у нас гости: Вера Андреевна из дер. Щеники Оричевского района, приехала в церковь и останется жить. В де­ревне держит скот и разводит вшей. В позапрошлую Пасху моя Ирина травила их настойкой Veratrum и, по её словам, собрала очумелых насекомых в количестве нескольких ты­сяч, хитро размещавшихся на поверхности черепа под ук­рытием волос и бабьего платка, извечно неснимаемого для ненамеренного улучшения условий инкубации. Но душа у неё хорошая, русская, вятская, деревенская, православная. Глуха только она, да и стара, ей за 70, получает пенсию за убитого мужа 12 руб в месяц. При Петре Великом это было полугодовое жалованье (15 руб) переплётчика в Правитель­ствующем Сенате в Санкт-Петербурге.

Второй гость - заочник Павел Бор. Коряков из Свер­дловска (б. Екатеринбурга). Он - студент нашего ф-та со всеми гигантскими правами на образование, но в коридо­ре института висит грязный лоскуток бумаги и на нём ко­варные слова, которые никогда нигде не напечатают: «За­очники на время сессии общежитием не обеспечиваются». Куда деваться парню, вернее мужчине, имеющего сына-школьника? В гостиницах извечный стандарт: мест нет. На вокзале целый месяц вшей кормить?

А мы хорошо знаем его отца Бориса Фокича. Он - мой ровесник, из хорошей семьи с Урала, не из подлого сословия, как я и прочие не дворяне и не духовные. Рабо­тает по пушнине в Краснодаре (б. Екатеринодаре), имеет много детей. Он, отец нашего гостя, был в плену у немцев и удрал от них. У него, у отца, не видит один глаз и отреза­на одна почка. И как же сильно бесовское стреляние! В эту зиму соблазнился Борис Фокич голоногой лаборанткой, а лаборантка Борисом Фокичем, одноглазым и однопочеч­ным, и впали они в блуд, и родилось у них потомство, и бросил он старуху, которая народила ему кучу детей, рас­тила их без него, ждала его «милого» из плена, а теперь превратилась в изношенный ботинок или в отработанную лошадь, ценность которой определяют только пригодно­стью её шкуры для выделки подмёток. Потомство же при­ходится тёткой или дядей школьнику-сыну Павла Бори­совича, приехавшего к нам. Выходит, племянник на деся­ток лет старше своей тётки и может нянчить её на своих руках...

Помните, как Воланд спрашивал на Патриарших Пру­дах у Миши Берлиоза:

-   Может быть, и диавол не существует?

И дураки Берлиоз и Иван Бездомный самому дьяволу Воланду так и выпалили:

-   Конечно, нет!

А дьявол, услышав эту глупость, расхохотался и по­том спросил:

-   А кто же делает все мерзости?

Вера Андреевна уже на месте, а Павлика ещё нет, стес­няется. Но это «общежитие» только сейчас, а так у нас пу­сто.

Устал на занятиях с заочниками, причём от одного хронического непоседы, говорят, алкоголика, мучившего меня бесчисленным множеством общих вопросов о состо­янии и судьбах охотничьего хозяйства с навязыванием сво­их мнений.

Пришёл Павел Борисович......

Приближается общий ужин, слышу гром тарелок в кухне, где мы обычно всегда едим....

Сердечный Гале и Вам, мой искренний привет и Вла­димиру Николаевичу с его добрым семейством.

Ваш Л. Красовский.

 

Киров, 4.VII. 1972

Букинистический отдел у нас есть, но в нём, увы!, дав­но уже ничего нет. На всякий случай пишите. Из историче­ских книг приходят в голову Д.Л. Мордовцев и Г.П. Дани­левский, Всеволод Соловьёв. Это из старых. А из наших, - Сергей Бородин «Дмитрий Донской», Вал. Язвицкий «Иван III - государь всея Руси» (4 тома). А.К. Югова не называю, чёрный он человек.

«Пётр I» ужасен. Он понравился тому, с кого автор-нахал списывал пародию на императора. Узнав об этом, в лепёшку разбились издатели и развопились праздничным благовестом угодливые (а других не было и нет) критики. Вероятно, автор громко хохотал по своему обычаю и, по­хоже, нарочно напихал туда такой чепухи, что теперь школьники диву даются. Местами есть неверные обороты речи от небрежности и намеренного наплевательства ти­тулованного графа, презиравшего все номера Ваших лю­бимых поколений.

Где был Преображенский дворец, не знаю. Преображенское кладбище около Черкизова. Думаю, что дворец был в Измайлове и виден (до сих пор он цел) из окон поез­да метро, когда поезд выходит на дневную поверхность.

Айтматова не успел прочитать, - мой долг, и очень приятный.

Проработаю здесь до середины августа, буду прини­мать экзамены на первый курс по биологии. На Иссык-Куль не поеду, надеюсь послать туда своих учеников Виктора Чащухина и Шурика Гаренских. Но и их не на озеро, а на ондатру, чтобы определить повреждения от неё тро­стниковым зарослям, в которых ондатра выедает побеги, заложенные с осени для образования стеблей будущего года. Вряд ли есть ондатра в самом Иссык-Куле.

Лежат рефераты - не успеваю. Конкурс имел резуль­тат: 32 - за и 6 - против. Рад ли? Рад, что не истязали, не задавали вопросов, не издевались. А ведь могли: шестеро без видимой причины вычеркнули меня из чистой нена­висти ... Трусы! Не посмели высунуть нос, не по ним кли­мат. Ведь проходило ещё человек 5, всем 1 - 2 против, а мне - 6.

«Мнози восстают на мя!» «Мнози глаголют душе моей: несть спасения ему в Бозе его».

Писал это царь Давид 3000 лет тому назад, а звучит современно. Вот - классика! Это - не «Пётр I», которому надуло снегу в церковь, когда он венчался! До чего здоро­во! ...

За письма большое спасибо.

Сердечный привет маме - дорогой Гале и Вам ...

Ваш Л. Красовский.

 

Киров н/Вятке 17.VIII.1972, 14¹⁰, почта.

Только что я приехал из Зонихи, где в своей халупе спа­сался от нестерпимой жары, особенно для меня, привык­шего к холоду, и у меня даже опухли ноги, как некогда вбли­зи St. Ludovicus, когда не давали спать, чтобы сломить (и сломили) волю. Сделал 10 рефератов с опозданием на ме­сяц, и осталось ещё столько же (два пакета не вскрывал). Приехав сегодня, прочитал Ваше письмо и растерялся ...

Если всё дело только из-за споров о поколениях, то ей-ей все вместе взятые, они не стоят одного грамма Вашей крови. Вот уж никогда не предполагал даже существова­ния «патриотов» своих поколений. Да ведь во всех коле­нах были жулики и негодяи, и нет ещё прибора, чтобы со­считать, где их больше, и где меньше. Портить же кровь из-за них абсурднее, чем расстраиваться из-за оскорбле­ний, скажем, в адрес таблицы умножения........

Что касается нашего разномыслия, то оно меня оза­дачивает, удивляет и тревожит за Вас, но не отделяет от Вас, уже потому, что моя позиция исключает возможность от­деления, .....

Очень дорога мне Ваша искренность. Ведь Вы могли бы писать всё самое удобное. А Вы пишете поперёк, хотя ещё сами не разобрались в себе......

Встряхнитесь, дорогая Мариночка! Сбросьте с себя всю ненужную Вам чепуху и, прежде, всего, порадуйтесь жизни в огромную меру Ваших возможностей. Я их назы­ваю огромными в сравнении со своими. Ведь в 32 года я чистил туалеты в деревенской школе и выбрасывал аска­рид в сторону, и счастлив был, когда наедался досыта. Вы же руководите инженерной группой в одном из лучших институтов земного шара......

Простите, что пишу бессвязно. Спешу скорее изве­стить Вас о моих мнениях.

Дорогой Гале сердечный привет. Сердечный привет Вам и искреннее пожелание просветления и утверждения в жизни...

Всегда Ваш Л. Красовский.

Вернуться назад               Пред. часть  1  2  3  4  5  6  7  8  9   След. часть