Вернуться назад               Пред. часть  1  2  3  4  5  6  7  8  9   След. часть

Ленинград, 8.IX.1972. Пятница, вечер.

Я - ленинградец на несколько дней. Приехал руко­водить практикой четырёх наших студентов в охотничьих хозяйствах Лнгрдского областного совета спортобщества «Динамо».

Приняли меня хорошо и поселили на б. Владимир­ском (н. Добролюбовском) проспекте в доме, где жил какой-то знаменитый электротехник Графтио, и об этом прибита надпись и профиль с солдатским бритым лицом. В этом городе очень много домов с мемориальными до­сками. Если все доски списать и напечатать, то получится толстая книга, как «Капитал». Дом этот замечателен своим безмолвием. Живу уже несколько дней и порою задаю себе вопрос: а не на том ли я уже свете? Лишь временами доносится лязганье трамвая, отлично и красиво процветающего в лучшем из городов земного шара. Вторая, менее благо­приятная особенность этого дома - холод, который часто называют почему-то собачьим. Вряд ли он лучше собачье­го, но могу сказать, что сплю, не раздеваясь, и мёрзну под одеялом, поверх которого стелю ещё пальто.

Третья прелесть - комары. Ведь был в вятской медве­жьей трущобе, в 20 км от прогресса и спал без этих окаяннейших тварей. Здесь же, против Зимнего дворца кусаются, и так ядовито, что впору орать. И после этого часа полтора зудит чесотка. К тому же они по-столичному коварные, не чета деревенским дуракам, которые садятся на лоб, чтобы сразу погибнуть под беспощадной ладонью. Здешних сей­час будто и нет, и писку не слышно. Ночью же, когда, отдрожавшись, уснёшь, он и вопьётся в кожу. А когда про­снёшься и сообразишь, - его (точнее её - все комары - самки) и не слышно, и, конечно, не видно.

Как-то впервые в своей долгой жизни начинаю видеть, что город может быть большим и не безобразным. И день ото дня поддаюсь этому обману всё сильнее. А до этих дней я допускал максимальные размеры не больше Суздаля. Теперь приходится подумать об исключении для Лн-грда. Здесь нет очередей (а в Суздале сам стоял за похлёбкой и шрапнелью, называвшихся обедом). В трамваях почти все­гда есть места. Никто не читает в трамваях, как в больших деревнях, где это творят в знак того, что ему (или ей) на­плевать на весь свет. Метро не видно, жизнь надземная, и красота вся на «дневной поверхности». За все дни не ви­дал ни одного пьяного. Уж и впрямь, не на том ли я свете? Даже возле пивных ларьков толчётся меньше десятка про­пойц, и пьют они эту мерзость по три-четыре чайных ло­жечки, сохраняя вполне человеческий вид, если вообще это понятие не устарело совсем.

Простите, что все листы занял собою и своими впе­чатлениями. Живы ли Вы-то?...

Льёт дождь, Он хорош, когда кругом худо, в красоте же, где я сейчас, без него в 1000 раз лучше. Здесь и пыли-то нет. ...

Сердечный привет дорогой Гале и Вам

Ваш Л. Красовский

Киров, 21.IX.1972.

Сегодня у меня опять памятная дата: 21 год тому на­зад открылась кормушка, назвали «моё фамилиё» и рявкну­ли: «с вешшами!». Это означало, что совсем, безвозвратно в то место, откуда отчаливал в холодный океан неизвест­ности.

Сейчас опять здесь, против окаянной псарни, где не­прерывно воет собака... Холод. Одеваюсь в зимнюю шап­ку и ватную куртку. Со вчерашнего дня стали топить, од­нако сплю под двумя тряпками, называемыми одеялами.

Сейчас жду учеников-заочников долбить гликолиз, цикл карбоновых кислот при клеточном дыхании и про­чие премудрости великой науки, называемой биохимией. Начал работу в здешнем архиве над найденными мною «Энциклопедическими примечаниями» к Генеральному Межеванию Вятской губернии.

Из Лнграда сочинял Вам второе письмо, но не успел. Восторги слетели, и уехал оттуда на трамвае № 34 с кудря­вой головой пьяного парня на моём плече. Большего свин­ства мне не приходилось видеть, чем на берегах Невы. В один день, говорят, в получку, весь грубый пол за неболь­шим исключением потерял то, что было похоже на чело­веческий образ, и сделался четвероногим, причём вторая сигнальная система, т.е. речь, у него исчезла и заменилась непередаваемо омерзительным поганословием.

Видел пьяную драку на Невском. Видел кучу пьяниц под кустом на Фонтанке: на Фонтанке водку пили! Я не искал их, напротив, хотелось не замечать, но вся эта по­гань сама лезла в глаза, да и держала себя с оскорбитель­ной наглостью.

Галя моя была у меня и осталась в восторге от непов­торимой красоты города.

Сейчас собираюсь на краеведческий четверг в мест­ную замечательную нашу библиотеку, где будет выступать здешний писатель Евг. Дмитр. Петряев, бывший военный врач, полковник и чудесный человек. Но это, если удеру от заочников и циклов Кребса....

Умер проф. А.А. Любищев, 82 года, крупнейший био­лог мира. Я переписывался с ним. Теперь не дождусь от него ответа...

Потери бессчётны...

С сердечным приветом дорогой Гале и Вам

Ваш Л. Красовский.

Вернуться назад               Пред. часть  1  2  3  4  5  6  7  8  9   След. часть